В газетах, на радио и ТВ постоянно муссируется тема «государственного антисемитизма» в Советском Союзе и подчеркивается зловещая роль пресловутого «пятого пункта» в жизни и судьбе лиц «демократической» национальности. Вот уже лет 25 с экранов телевизоров, со страниц газет и журналов раздаются публичные сетования, как самих «пострадавших» от пятого пункта, так и сочувствующих, о тяжкой жизни евреев в Советском Союзе. То дочь одного Народного артиста СССР и вдова другого Народного артиста СССР рассказывает на канале НТВ, как Советская власть прошлась тяжелым катком и по её отцу, мужу, ведь ему пришлось ходить в Заслуженных артистах РСФСР целых 14 лет с 1973 года по 1987 год, когда ему было присвоено звание народного артиста РСФСР, вместо того, чтобы присвоить ему звание Народного артиста СССР сразу после окончания театрального училища, что несомненно свидетельствует не только об антинародности Советской власти, но и её махровом антисемитизме. То недавно, когда «демократическая» общественность отмечала 85-летний юбилей Народного артиста СССР Эльдара Рязанова, СМИ не применули сообщить не только о трудной творческой судьбе юбиляра в советском антисемитском государстве, но вспомнили еще о проблеме при поступлении юбиляра во ВГИК, ведь папа Народного артиста СССР был врагом народа, а отчим – евреем. Но почему-то ни папа – враг народа, ни отчим – еврей, не помешали юбиляру поступить во ВГИК и стать Народным артистом СССР, как не помешали и другим евреям и русским их отцы и отчимы – враги народа и евреи. Правда, к чести юбиляра, сам он о подобной проблеме при поступлении во ВГИК не говорит, ни про отчима-еврея, ни про папу-врага народа не упоминает, а вспоминает своего отца, который был директором Винтреста в Москве и пил по-чёрному, что стало причиной развода его с матерью. То вдруг Дмитрий Дибров, беседуя на канале ТВ Центр c Ефимом Шифриным, восхищается героическим поведением Розенбаума, который не сменил свою «демократическую» фамилию в страшные времена государственного антисемитизма в СССР и остался Розенбаумом в условиях притеснения евреев и ограничения их прав на поступление в ВУЗы. Но к огорчению Диброва оказалось, что, несмотря на ограничения для евреев, Фима Шифрин обучался не в ПТУ на сантехника, а в Латвийском государственном университете на филологическом факультете, где кроме него учились и другие евреи. Правда, Фима, подыгрывая своему собеседнику, говорит, что только по два еврея было на каждом курсе, но он явно лукавит – в каждой учебной группе на филологическом факультете было процентов 40 евреев, а то и больше. Евреев вообще было много в Риге, почти столько же, сколько в Одессе. И все из них, кто хотел получить высшее образование, получили его в университетах и институтах Риги, Москвы и Ленинграда.
