– Как обед? – полюбопытствовал он, возвращая игру к началу. Затем отвлёкся, кинул в рот лимонную дольку мармелада и, обсасывая её, не спеша запил глотком крепкого чая. – Чай будешь? Схожу, подогрею.
Я с отрицанием повёл головой, хотя он не мог этого видеть.
– Кто такой Эдик?
Вопрос его не удивил, но он движением руки указал на стены, стол, люстру у потолка. Я понял и не настаивал.
– Мне сегодня везёт, – вместо ответа сказал он. – Разделась, как я хотел. Помнишь про настенную надпись в картинной галерее: «Жаль, ты только на картине»? Кто нам рассказывал, а?
Я пожал плечами: этого я не помнил и не желал вспоминать.
– Ну ладно, – он выключил компьютер. – Когда везёт, главное – вовремя остановиться. – Он поднялся с кресла, раскрыл шкаф и снял с плечиков свой плащ. Надел его, однако застёгивать не стал. – Пошли-ка, проветримся. Рядом приличный скверик.
Воздух стал суше, асфальт подсыхал, под ногами шуршали жёлтые и бурые листья. Как бы прогуливаясь, мы шли по узкой улочке, и, может быть, напоминали людей иной эпохи, рассудительной и неторопливой.
– Так кто же он, этот Эдик? – повторил я вопрос, стараясь не выказывать личные мотивы такого интереса.
– Не берусь утверждать на все сто… по-моему, спец по особым поручением у их папаши. Я бы сам не решился оказаться на его пути без крайней необходимости, и тебе не советую.
– Кажется, он метит в мужья Вики.
– Вполне возможно. И смею тебя уверить, папаша не будет возражать, если она согласится. Семейный синдикат укрепляется от таких браков, а это для него самое важное.
– У них что, делишки в Южной Африке?
– У них бизнес повсюду. Кстати, не вижу в этом ничего плохого. Наоборот. Пусть их называют мафией или чем угодно ещё.
Мы обошли забор у ветхого двухъярусного строения. Асфальтовое покрытие проулка тонуло в слое тёмно-рыжей глины, изрезанной колёсами тяжёлых грузовиков. Шагах в ста от нас завершалось строительство кирпичного здания производственного назначения. Там без особой суеты подводили какие-то провода, кабели. Иван впереди меня прошёл по шаткому деревянному настилу, подождал, пока я оказался рядом, затем кивнул в сторону грузовика с откидным задним бортом, стоящего поодаль, возле строительного вагончика.
– Смотри, – в его голосе было одобрение. – Никаких чиновников, а дело идёт, здание строится. Что людьми движет? Одни интересы. Капиталовложения в будущую прибыль, заработок, во всём здравый смысл и общий интерес, и везде порядок. Недаром Японию даже америкашки с завистью называют единой корпорацией. А почему? Япошки создали такие национальные цели, в которых заинтересованы все.
