— Всех личных гостей Его Императорского Величества должным образом объявляют, это дань уважения. Конечно, они обычно не появляются с таким… опозданием.
— Подождите. Личных гостей… О… О! Нет, нет, вам совершенно не стоит…
Ее оглушил рев труб, лившийся из невидимых динамиков. Она втянула голову в плечи, широко распахнув глаза, когда звук оборвался. На последнем аккорде рога величественный голос произнес на весь зал:
— Поприветствуем на Сто Двадцать Шестом Ежегодном Балу Восточного Содружества личного гостя Его Императорского Величества — добро пожаловать, Линь Зола из Нового Пекина.
Температура в зале зашкалила, когда все присутствующие обернулись к Золе. Возможно, через миг они отвернулись бы снова, не окажись личным гостем императора девчонка с мокрыми волосами и пятнами грязи на подоле мятого серебристого платья. Но это была она, и все взгляды остановились на ней, пригвоздив к вершине лестницы. Ее хромая нога приросла к полу, словно утонула в бетоне.
Она взглянула на Кая — у него отвисла челюсть, когда он ее увидел.
А ведь он ждал ее, все время ждал. Он отвел ей место личного гостя. И она могла только догадываться, как он сейчас сожалеет о своем решении.
Лицо Перл рядом с ним начало пылать в свете ламп. Зола посмотрела на сводную сестру, на Адри, и напомнила себе, что нужно дышать.
Для нее все уже закончилось.
Перл почти наверняка сказала Каю, что Зола — киборг.
А скоро и королева Левана увидит ее и поймет, что она лунатик. Ее арестуют, может быть, убьют. И она уже ничего не может поделать с этим.
Но она пошла на риск. Она решила прийти.
И пусть это окажется не напрасно.
Она расправила плечи. Выдвинула подбородок.
Приподняв подол пышной юбки, она устремила взгляд на Кая и начала медленно спускаться.
Его взгляд смягчился, в нем затеплилось что-то вроде любопытства, как будто появления в таком виде как раз можно было ожидать от известного механика.
Шепот пронесся по толпе, и когда Зола ступила на мраморный пол, море платьев всколыхнулось и расступилось. Женщины шептались, прикрываясь ладошками. Мужчины вытягивали шеи, чтобы расслышать пересуды. Даже слуги замерли, держа подносы с изысканными блюдами в воздухе. От запаха чеснока и имбиря, распространявшегося вокруг, у Золы свело желудок. Она вдруг осознала, насколько голодна. Приготовления к побегу не оставили времени на еду. От голода и тревоги она готова была упасть в обморок. Она изо всех сил старалась не обращать на это внимания, быть сильной, но нервозность овладевала ей все сильнее с каждым шагом, когда она заставляла свои одеревеневшие мышцы двигаться. Пульс барабанной дробью отдавался в голове.
