Зола схватилась за косяк. Она хотела сказать Адри, что никакие мемориальные доски не вернут Пиону, но у нее не было сил. Закрыв глаза, она прислонилась лбом к прохладному дереву.
— Не стой там, притворяясь, что понимаешь, что я могу чувствовать. Ты не член этой семьи. Ты даже не человек.
— Я человек, — сказала Зола спокойно. Гнев оставил ее. Она просто хотела, чтобы Адри замолчала, чтобы она могла пойти к себе в комнату, остаться одна и подумать о Пионе. О противоядии. Их побеге.
— Нет, Зола. Люди плачут.
Зола осела, обхватив себя руками, словно защищаясь.
— Давай. Прослезись для младшей сестренки. Мне кажется, я уже все глаза выплакала, так почему бы тебе не разделить бремя?
— Это несправедливо.
— Несправедливо? — пролаяла Адри. — Что несправедливо, так это то, что ты все еще жива, а она — нет! Вот что несправедливо! Ты должна была погибнуть в той аварии. Они должны были дать тебе умереть и оставить мою семью в покое!
Зола топнула ногой:
— Перестаньте обвинять меня! Я не просила оставлять меня в живых. Я не просила удочерять меня. Я не просила, чтобы меня сделали киборгом. Это все не моя вина! И Пиона тоже, и Гаран. Не я начала эту чуму, не я…
Она замолчала, когда на нее обрушились слова доктора Эрланда. Лунатики принесли чуму на Землю. Лунатики были во всем виноваты. Лунатики.
— Что, короткое замыкание?
Зола отбросила мысли в сторону и бросила молчаливый взгляд на Перл, перед тем как вновь обратиться к Адри.
— Я могу получить деньги обратно, — сказала она. — Достаточно, чтобы купить Пионе самую красивую доску. Или даже настоящее надгробие.
— Слишком поздно. Ты доказала, что не являешься частью этой семьи. Ты доказала, что тебе нельзя доверять. — Адри одернула юбку на коленях. — В качестве наказания за воровство и за попытку сбежать я решила, что тебе не будет позволено пойти на ежегодный бал.
Зола подавила смех. Адри что, считает ее такой дурой?
— До особого распоряжения, — продолжала Адри, — ты будешь ходить только в подвал и в свой ларек, в том числе во время фестиваля, так ты сможешь начать отрабатывать то, что у меня украла.
Зола вцепилась пальцами в бедра, слишком разгневанная, чтобы спорить.
Каждая клеточка, каждый нерв, каждый провод дрожал.
— И оставишь мне свою стопу.
— Прошу прощения?..
— Я думаю, это справедливое решение. В конце концов, ты ее купила на мои деньги, так что я могу поступить с ней, как мне заблагорассудится. В некоторых культурах за воровство отрезали руку, Зола. Считай, что тебе повезло.
