Левана встала так быстро, что стул упал на пол. Зал наполнился звуком отодвигаемых стульев — все встали со своих мест.
— Говори, ты, отвратительная землянка! Как ты смеешь оскорблять меня?
Служанка молча трясла головой.
— Ваше величество, — начал Кай.
— Сибил!
— Моя королева…
— Этот человек выказал неуважение. Это недопустимо.
— Ваше величество! — сказал Торин. — Пожалуйста, успокойтесь. Мы не знаем наверняка, что виновата именно эта женщина. Мы не должны торопиться с выводами.
— Тогда она должна стать примером, — сказал Сибил, вполне спокойно, — и истинный преступник будет страдать от чувства вины, которое часто гораздо хуже наказания.
— Наша система работает несколько иначе, — сказал Торин. Его лицо покраснело. — Пока вы находитесь в Содружестве, вы будете соблюдать наши законы.
— Я не буду следовать вашим законам, если при них процветает неповиновение, — сказала Левана. — Сибил!
Сибил подняла упавший стул королевы. Служанка пятилась прочь, кланяясь, бормоча извинения и прося милости, сама плохо понимая, что говорит.
— Прекратите! Оставьте ее в покое! — сказал Кай, бросаясь к служанке.
Сибил схватила со стола нож и протянула его служанке рукояткой вперед. Женщина взяла нож, плача и умоляя.
У Кая отвисла челюсть. Он испытывал отвращение и все же был загипнотизирован тем, как служанка берет нож и разворачивает лезвием к себе, вцепившись в рукоятку обеими руками.
Красивое лицо Сибил оставалось спокойным.
Руки служанки дрожали, когда она медленно подняла нож. Блестящее острие лезвия оказалось возле уголка глаза.
— Нет, — хныкала она. — Пожалуйста…
Кай задрожал всем телом, когда понял, что Сибил собирается заставить женщину сделать. С колотящимся сердцем он расправил плечи.
— Я это сделал!
В комнате настала тишина, все замолчали, только женщина неуклюже рыдала.
Все повернулись к Каю. Королева, Торин, служанка с крошечной царапинкой у века, все еще сжимающая нож.
— Я сделал это, — повторил он. Он посмотрел на Сибил, которая наблюдала за ним без всякого выражения, а затем на королеву Левану.
Королева сжала кулаки. Глаза горели. Лицо сияло. В этот непередаваемый момент она была отвратительна — с ее ровным дыханием и насмешливыми коралловыми губами.
Кай провел сухим языком по нёбу.
— Я попросил на кухне, чтобы зеркало положили на тарелку. — Он крепко прижал руки к телу, чтобы они не дрожали. — Это было задумано как дружеская шутка. Теперь я понимаю, что это было невежественным решением, и такие шутки не годятся для вашей культуры, и я могу только извиниться и попросить у вас прощения. — Он остановил взгляд на Леване. — Но если прощение не в вашей власти, то, по крайней мере, направьте свой гнев на меня, а не на эту женщину, которая понятия не имела, что в тарелке. Все наказание должен понести я.
