должна была обосновать значительное усиление чиновно-полицейских учреждений власти, как главное средство защиты прав собственности; законодательная власть превратиться в послушное правительству и подотчётное ему собрание, обслуживающее централизованное управление страной, а местные органы власти должны были быть урезаны в правах и возможностях ради упорядочивания отношений крупной собственности. В условиях прежней конституции этого сделать было нельзя, поэтому и стал необходимым конституционный переворот.
Прежняя, термидорианская конституция, принятая после свержения якобинцев во главе с Робеспьером, создавалась на предыдущей ступени буржуазной революции. Она отражала требования к характеру организации буржуазно-представительной власти со стороны сотен и сотен тысяч спекулянтов, разбойников, грабителей, казнокрадов и взяточников. Им она политически обеспечивала, как господство коммерческих отношений при буржуазно-капиталистической приватизации, так и условия хаотического становления множества не связанных с производственной деятельностью состояний, условия естественного отбора из среды населения тех, кто был склонен именно к такому, асоциальному способу обогащения и накопления спекулятивно-посреднического капитала. Но когда приватизация спекулятивно ценной собственности была в основном завершена, среди владельцев состояний выделились нескольких тысяч самых крупных нуворишей, у которых накапливались основной капитал и основная собственность. Главным в поведении и настроениях этих влиятельных нуворишей, подкупающих депутатов представительных собраний и средства массовой информации, стала тревога за сохранность того, что они приобрели, и термидорианская конституция перестала отражать их новые требования к целям и задачам власти, ибо она оправдывала дальнейшую эскалацию войн за захват и передел собственности. Прежние отношения были выгодны только криминальным сообществам и группе олигархов, которые мёртвой хваткой держались за личный доступ к бюрократическим верхам исполнительной власти, чтобы использовать его в эгоистических целях насильственного отнятия спекулятивно-прибыльной собственности у всех, кто не имел непосредственного выхода на правительство. Поэтому термидорианская конституция толкала страну к криминализации собственнических отношений, к беспределу в борьбе за передел собственности, что подрывало доверие местных "элит" нуворишей к Директории, расшатывало её политические основания, поощряло местнический сепаратизм. Кризис режима Директории выражался в растущей конфронтации законодательного Собрания и региональных кланов, с одной стороны, и разных кругов правящей верхушки — с другой. Он вел к дестабилизации обстановки в стране, к неуправляемости событиями, к параличу центральной исполнительной власти как таковой.
