Первыми, кто взялся реабилитировать имена этих людей в общественном сознании, стали кинематографисты. До этого значительная часть деятелей кино приложила немало усилий, чтобы, двигаясь в русле «оттепели», либо вычеркнуть эти имена из истории (как случилось с Жуковым), либо сознательно очернить (как было со Сталиным). Особенно усердно разоблачали последнего. Однако за время «оттепели» кремлёвское руководство смогло убедиться, что обществу в целом этот процесс вредит, поскольку служит мощнейшим идеологическим козырем для западных стратегов «холодной войны», которые исключительно на нём и делали свой чёрный пиар Советскому Союзу. Ведь разоблачать сталинские репрессии можно было до бесконечности, причём нагнетая ситуацию вокруг этого всё сильнее и сильнее. Взять тот же кинематограф.
Начав, в общем, с невинных эпизодов «про культ» в таких фильмах, как «Чистое небо», «Тишина» или «Живые и мёртвые», кинематографисты затем вознамерились пойти ещё дальше. Практически на всех советских киностудиях были готовы к запуску фильмы, где тема культа личности из эпизодической уже становилась главной. И застрельщиком этого процесса должна была стать главная киностудия страны «Мосфильм». Именно там мэтр советского кинематографа Марк Донской в 1963 году задумал снять фильм «Без тернового венца», где речь шла о судьбе тех советских чекистов, которые стали жертвами сталинских репрессий. В фильме предполагалось воспроизвести и садистские допросы в лубянских подвалах, и сцены массовых расстрелов, и ужасы ГУЛАГа.
Если бы подобное кино, снятое на ведущей киностудии страны, увидело свет, то это дало бы мощный импульс другим киностудиям начать активно разрабатывать тему сталинских репрессий. Как откровенно пишет киновед-либерал Валерий Фомин: «Вслед за „первыми ласточками“ на студиях страны готовились сценарии, задумывались фильмы, в которых тема культа должна была из побочных, сопутствующих решительно переместиться в центр повествования. Кинематограф готовил себя к тому, чтобы сделать свой по-настоящему крупный и принципиальный шаг к правде о пережитой страной великой исторической трагедии. И тем самым хоть как-то искупить свою вину перед народом за прошлые свои сладкие песнопения и торжественные гимны кровавому режиму. Более того, всем своим могучим арсеналом кинематограф мог тогда способствовать решающему перелому в развернувшемся сражении за расчистку народного сознания от идеологических мифов сталинизма…»
