Слабостей две: склонен к речевой шизофрении (вроде Горбачева) и тянется к нежному девичьему мясцу. Сведения в центральном компьютере — стерты. Состояние грубо оценивается в миллиард долларов. Круг знакомств всеобъемлющ — от персидской княжны до Димы Васильева (общество «Память»). Основные западные партнеры — Франция, Испания, Израиль. Любимый напиток — хлебная водка. С 1965 года состоял на учете в институте Сербского. Пять лет назад документы из архива клиники изъяты. Гипотоник, геморрой.
Блестящая работа, подумал Литовцев, откладывая досье и от души пожелав Козырькову здоровья и успехов в личной жизни.
Прямого выхода на Большакова у «Русского транзита» не было, поэтому Сергей Петрович позвонил Тамаре Юрьевне.
Пожилая чаровница, видимо, спилась окончательно, иначе вряд ли огрызнулась бы так грубо на зов любимого человека, который был так же скор на руку, как неутомим в постели.
— Сейчас приеду, Тома, — предупредил Сергей Петрович. — Посиди пока в ванне, отмякни.
Перед тем как уехать, он переговорил с Козырьковым. Разговор получился более лирический, чем деловой. Иннокентий Павлович не был знаком с Гурко, но, как и каждый сотрудник спецслужб, поднявшийся выше майора, наслышан был о нем предостаточно. Правда, в его представлении Гурко был не тем человеком, каким его знал Литовцев. Эту разницу и решил немного сгладить Литовцев.
— Ты думаешь, Кеша, мы разыскиваем какого-то яйцеголового выскочку, но ты ошибаешься.
— Возможно, — ответил безмятежный Козырьков, который за год совместной работы в «Русском транзите» так и не привык к тому, что он, полковник по званию, хотя и бывший, должен подчиняться майору.
— Я объясню, кто такой Олег. Во-первых, он гений. Во-вторых, поэт.
— Все мы по-своему поэты.
— Не злись, Кеша. Тебе не нравится, как с ним носились в прошлые годы. Мы с тобой ломовые лошади, а он вроде белая косточка. Но вспомни: ты из органов слинял туда, где больше платят, а Олег, когда дерьмом запахло, просто удалился на покой. Чтобы не мараться.
— Тебе не кажется, Серый, что ты убеждаешь сам себя? — Козырьков закурил свою вечную «Приму». Где он ее только достает? Умный, злой, старый лис, который никогда не делал осечек. У них было много общего — одна профессия, гордыни через край. Но ни разу ему не удалось поговорить с полковником без затей, без тайной подковырки. Он догадывался, что многоопытный служака не испытывает к нему симпатии. Это не особенно его волновало. В их работе личные отношения имеют значение, но не решающее. У ментов — да, у них — нет. Доверять все равно полностью никому не будешь, хоть брату родному. Но сегодня ему хотелось, чтобы Козырьков сердцем почуял, как важно для него найти Олега. Слов только не было, чтобы объяснить.
