— Не поздновато ли?
— Я уже объяснил тебе, почему не ответил на звонок и письмо Урсулы. Умолять поверить не собираюсь.
— Как ни странно, но я тебе верю. — Хотя это переворачивает все ее прежние представления о нем с ног на голову.
Кажется, он почувствовал ее сомнения.
— Или ты все еще считаешь меня неблагодарным чудовищем, которое может использовать такую девушку, как Урсула, а потом бросить ее?
И снова выражение лица выдало Ингрид. При виде обиженного Ральфа у нее сжалось сердце.
— Нет, дело не в этом. — Как объяснить ему, что она боится полюбить его, если это уже случилось, а сил для сопротивления не осталось?
— А в чем?
Его тон причинил Ингрид новую боль.
— Я не хочу, чтобы Эрни страдал! — в отчаянии выпалила она.
— Ты считаешь, что я могу обидеть его? — В голосе Ральфа слышался лед.
— Ты можешь сделать это не нарочно. — Когда дело касается нежных чувств, Ральф ничем не отличается от ее отца. Намерения у него самые добрые, и все же дело может кончиться тем, что он причинит боль и ей, и Эрни. А пережить еще одну трагедию у нее просто не хватит сил.
— Тогда ты не оставляешь мне выбора.
Ее пальцы впились в парапет так сильно, что на ладонях остались следы. Ральф собирается отнять у нее ребенка! Он — отец Эрни и член княжеской семьи. Сила на его стороне. Конечно, она будет бороться с ним, но шансов на победу нет.
— Посмотри на меня, Ингрид.
Когда Ингрид не сдвинулась с места, Ральф повернул ее лицом к себе, взял за подбородок и заставил поднять голову. В его глазах горел темный огонь. Ингрид, знавшая, что это значит, не отвела взгляда.
— Я не отдам тебе Эрни без борьбы. Может быть, фактически он твой сын, но по праву материнства — мой. Я растила его, я люблю его и никому не позволю встать между нами!
— Ничего подобного я делать не собираюсь, — удивил ее Ральф. — Между нашими номерами есть дверь. Сегодня я отопру ее, и она останется открытой. Я надеялся, что ты сама позволишь мне общаться с Эрни, но, поскольку ты продолжаешь считать меня мерзавцем, у меня остается только один выход. Я предъявлю свои права на отцовство, нравится тебе это или нет.
Его дерзость заставила Ингрид ахнуть. Но еще сильнее ее потрясла мысль, что дверь между их номерами будет оставаться открытой днем и ночью.
— Мы с Эрни вернемся в коттедж, — поклялась она.
Ральф прищурился.
— Тогда я просто прикажу слугам снова принести сюда вещи. И буду это делать до тех пор, пока ты не смиришься.
Сможет ли она принять это условие, не рискуя собственным сердцем? Но сил для борьбы уже нет.
