— Мамочка, мы вернулись!
Увидев лежавшего на диване Ральфа, мальчик остановился как вкопанный.
— Здравствуйте…
Ральф рывком сел. При виде Эрни у него перехватило дыхание. Клетчатая рубашка навыпуск и джинсы с запачканными травой коленками делали мальчика похожим на героя романов Марка Твена. Как он мог не ощутить своего родства с этим ребенком? Теперь оно бросается в глаза. Чувство, имени которого он не знал, заставило его голос дрогнуть.
— Меня зовут Ральф, не забыл? Ну как прошла рыбалка?
Эрни стащил с головы поношенную панамку и бросил ее на стул.
— Спасибо, хорошо. Мою рыбу принесет папа Густава.
Ральф улыбнулся.
— Должно быть, хорошая добыча, если ее должен нести взрослый мужчина.
У Эрни вытянулось лицо.
— Самую большую рыбу я упустил. Я видел ее до того, как она сорвалась с крючка. Во-от такая! — Он широко развел ручки, заставив Ральфа улыбнуться.
Ральф похлопал по дивану.
— Садись. Поговорим, как мужчина с мужчиной.
Эрни забеспокоился.
— Что-то не так? Где моя мама?
— Все так, сынок. — Сынок… Это слово само сорвалось с губ Ральфа. Так же, как вчера. Но сейчас у него перехватило горло. Пришлось откашляться. — У меня есть кое-какие новости.
Глаза Эрни расширились. Казалось, он все понял.
— Что-то случилось с мамой?
— Она в порядке. Произошел небольшой несчастный случай. Сейчас она лежит в лазарете, и ее лечит доктор.
Губы Эрни дрожали, маленькие кулачки сжимались, но он продолжал храбро смотреть Ральфу в глаза, и тот невольно вспомнил роковой день, когда ему сообщили об исчезновении отца. Он был всего на два года старше Эрни и чувствовал, что его мир разбился вдребезги. Но он тоже старался держаться храбро, показывая, что ему все нипочем.
На самом деле Ральфу было страшно, но мать ему верила. Или хотела верить. В результате он лишился утешения, в котором отчаянно нуждался, но не знал, как его попросить.
Ральф потянулся к руке мальчика.
— Не притворяйся, что тебе все нипочем. Если ты немного расстроишься, я все равно не скажу об этом твоей маме. Это будет наш мужской секрет.
Из огромных глаз мальчика потекли слезы.
— Я не хочу, чтобы маме было больно. Хочу, чтобы она была здесь.
Ральф подтащил сына за руку и стиснул его в объятиях, о которых когда-то так мечтал. Ему показалось, что внутри него что-то треснуло и рассыпалось, словно рухнул айсберг. Это ощущение усилилось, когда Эрни зарылся лицом в его грудь. Маленькие плечики тряслись, но Ральф молчал и ждал, когда буря утихнет.
Через несколько минут Эрни шмыгнул носом и высморкался в протянутый Ральфом носовой платок.
