Кири заметила ее вздох, но не успела открыть рот, как Ингрид сменила тему и затрещала как пулемет. Она не закрывала рта, пока не принесли заказ.
Кири сняла с блюда салфетку и сказала:
— Сначала восстановим недостаток калорий, а потом решим, что делать с другими твоими проблемами.
Ингрид неуверенно хихикнула.
— Нет у меня никаких проблем. — Черт побери, как она догадалась?
Кири подцепила вилкой сочного омара и улыбнулась.
— Не морочь мне голову. Ты красивая и сексуальная женщина. Естественно, что барон ходит вокруг тебя и облизывается.
Услышав, что ее назвали сексуальной, Ингрид чуть не подавилась форелью. Она считала себя трезвой, практичной и скучной. Типичной матерью-одиночкой. Красивой и сексуальной в их семье была только Урсула.
— Наверное, мне все-таки придется заказать этого свистящего рака, — сказала она.
Кири засмеялась, но поняла намек и заговорила о другом. Постепенно Ингрид успокоилась. Может быть, все-таки пройтись по магазинам?
Нет, я хочу видеть ее! Прекрати наконец обманывать себя! — твердо сказал себе Ральф, и направляя машину к коттеджу, где проживала Ингрид с сыном.
В этот день Ральф, чтобы отвлечься от мыслей об Ингрид, решил поработать, что и пытался делать у себя в кабинете. Но работа не двигалась. Он то и дело ловил себя на мысли, что хочет посоветоваться с Ингрид. И всякий раз убеждал себя, что ничего срочного нет и вполне можно подождать до понедельника.
Промучившись таким образом часа два, он взглянул правде в глаза. Он хочет видеть ее. Но хочет ли она видеть его? Ингрид не желала признаваться, что проводит уикенд в одиночестве. Правда, она быстро опомнилась, но он успел заметить, каким испуганным стало ее лицо, когда она проговорилась, что Эрни уедет на рыбалку. Она скорее захлопнет дверь перед носом Ральфа, чем пригласит его к себе.
Ральф подъехал к коттеджу и очень расстроился, поняв, что никого нет дома. На это он не рассчитывал. Куда она уехала? На свидание? Он нетерпеливо расхаживал по узкому крыльцу. Хотя до замка было недалеко, голоса туристов и дворцовых гвардейцев сюда почти не доносились их скрадывала живая изгородь и широкая поляна, отделявшая коттеджи от стены замка.
Все коттеджи были одинаковыми как близнецы, однако Ральф восхищался тем, как Ингрид сумела придать своему домику неповторимый облик при помощи нескольких больших горшков с яркими орхидеями и садовой скамейки, выкрашенной белой краской.
Она упорно молчала о своей личной жизни, но это не имеет значения. Эрни не мог взяться ниоткуда. Ральф почувствовал гнев, сила которого удивила его самого. Кем был этот мужчина, который мог произвести на свет такого ребенка, как Эрни, а потом бросить его? Конечно, Ингрид могла уйти от него сама, но Ральф в этом сомневался. Она не из тех, кто легко сдается.
