— Конечно, сударь, я не имѣю права обижаться вашими словами, возразилъ старикъ послѣ минутнаго молчанія. — Это правда; скорѣе я похожъ на ребенка, за которымъ надо ухаживать, чѣмъ она. Но могу васъ завѣрить, что и днемъ и ночью, здоровъ ли я или боленъ, я о ней только и думаю. Если бы вы знали, какъ безгранично я ее люблю, вы смотрѣли бы на меня иными глазами. Да, мнѣ живется не легко, но я все готовъ перенести ради той великой цѣли, къ которой стремлюсь всѣми помыслами моей души.
Желая прекратить разговоръ, повидимому, волновавшій старика, я отправился за своимъ пальто. Каково же было мое удивленіе, когда я увидѣлъ, что Нелли держитъ въ рукахъ пальто, шляпу и палку.
— Это, милая, не мое пальто, замѣтилъ я ей.
— Нѣтъ, не ваше, а дѣдушкино, спокойно отвѣтила она.
— Да развѣ онъ сегодня уйдетъ изъ дома?
— Уйдетъ.
И она улыбнулась.
— А ты же куда дѣнешься, моя милочка?
— Я останусь дома, какъ и всегда.
Я съ изумленіемъ посмотрѣлъ сначала на старика, который какъ будто и не слышалъ нашего разговора и возился съ своимъ пальто, а потомъ на этого милаго, нѣжнаго ребенка, и мнѣ жутко стало при мысли, что она остается на всю ночь одна въ этомъ пустомъ, мрачномъ домѣ.
А она даже не замѣтила, какъ я былъ удивленъ ея отвѣтомъ, и весело помогала дѣдушкѣ одѣться, а потомъ взяла свѣчу, чтобы намъ посвѣтить. Такъ какъ я все не рѣшался уходить, она остановилась у двери, поджидая насъ и попрежнему улыбаясь. Я видѣлъ по глазамъ старика, что онъ отлично понимаетъ, почему я медлю, но онъ только поклонился мнѣ, молча пропустилъ впередъ и я, волей-неволей, долженъ былъ уйти. Нелли поставила свѣчу на полъ и, пожелавъ мнѣ доброй ночи, приподнялась на цыпочки и поцѣловала меня, потомъ бросилась цѣловать дѣда; онъ горячо обнялъ ее и благословилъ.
— Спи спокойно, дитя мое, говорилъ онъ ей тихимъ голосомъ. — Да хранятъ тебя ангелы небесные. Не забудь, дитятко, помолиться Богу.
— Не забуду, дѣдушка; мнѣ такъ легко на душѣ, когда я помолюсь, отвѣчала она.
— Такъ и должно быть, сказалъ старикъ. — Да благословитъ тебя Господь, моя милая! Я вернусь рано утромъ.
— Вамъ не придется меня ожидать, дѣдушка. Какъ бы крѣпко я ни спала, я всегда слышу вашъ звонокъ.
Дѣвочка отворила намъ дверь — я видѣлъ, какъ Китъ, уходя, заложилъ ее ставнемъ — и еще разъ простилась съ нами такимъ нѣжнымъ мелодичнымъ голоскомъ, что онъ долго потомъ звучалъ у меня въ ушахъ. Старикъ постоялъ немного, какъ бы прислушиваясь, хорошо ли Нелли заперла дверь и заложила засовъ, а затѣмъ медленно поплелся впередъ. Дойдя до угла, онъ какъ-то сконфуженно пожелалъ мнѣ доброй ночи, простился со мной, на томъ-де основаніи, что намъ надо идти въ разныя стороны, и пошелъ скоро, скоро. Я надивиться не могъ, откуда у него взялась такая прыть. Нѣсколько разъ онъ оборачивался назадъ, какъ бы желая убѣдиться, что я не слѣжу за нимъ, и вскорѣ, благодаря темнотѣ, совершенно скрылся изъ моихъ глазъ.
