— Вы считаете, мистер Престон, что миссис Хистер тоже чудачка с безумными глазами? — тон Холмса был ледяным, ведь на самом деле женщина впечатлила моего друга своей искренностью.
— Ну, — осторожно сказал Престон, — в конце концов, призрак ее дочери…?
— Вы этому не верите?
— Я хожу в церковь… — сказал Престон, но не решился продолжить свою мысль.
— Вы, я надеюсь, по крайней мере были столь любезны, что ознакомились с материалами дела, включая записи коронера?
— Нет, сэр… Признаюсь, что я не подошел к этому делу достаточно серьезно, чтобы позаботиться о дальнейшем расследовании.
— Я сам отнесусь к этому серьезно, — сказал Холмс с резкостью.
Они сидели по разные стороны широкого дубового стола Престона, и, глядя на обвинителя, я убедился, что сидящему не нужна даже жестикуляция, чтобы создать впечатление полного внимания и даже любезности.
— Будьте любезны, зайдите завтра, в десять часов утра, — сказал он. — Я тогда полностью ознакомлюсь с этим делом.
Холмс встал.
— Значит, до тех пор нам не о чем разговаривать, мистер Престон. Всего хорошего!
Мы вышли, и за дверью Холмс подмигнул мне.
— Хочется верить, что мы бросили семя в плодородную почву, Ватсон.
Престон сделал больше, чем обещал, и не только прочитал дело, но и официально возобновил расследование. По настоянию Холмса он добился и разрешения судьи на эксгумацию тела Зоны Хистер Шу. Мы с Холмсом присутствовали на вскрытии, которое было проведено в пустом здании школы, после дневных уроков. По обычаю Западной Вирджинии, возможно, в единственной части Америки, члены семьи, свидетели и обвиняемые должны присутствовать при вскрытии тела. Меня это встревожило, тогда как Холмс был рад возможности лично познакомиться с Траутом Шу, ибо нам еще не довелось задать вопросы этому джентльмену.
Его ввели два плотных, крупных полицейских, но Шу был настолько массивен, что полицейские рядом с ним казались карликами. У него были огромные плечи и сильные, мускулистые руки кузнеца. Он был темноволос и черноглаз, его губы выдавали жестокую чувственность. Выдвинув челюсть в приступе негодования, Шу протестовал против обвинений в его адрес и выразил глубокое возмущение по поводу совершенно ненужного осквернения тела его жены.
— После этого нам придется встретиться в суде! — проревел он, когда мы собрались вокруг тела, что лежало, обнаженное и беззащитное, на импровизированном столе.
— Я надеюсь, что так оно и будет, — ответил Холмс и двое мужчин надолго встретились взглядами. Я чувствовал, как проскакивают между ними искры электричества, будто души их сошлись в поединке, при вспышках молний, нападая и защищаясь, на метафизическом уровне, пока мы ждали, наблюдая за ними, в мире физическом.
