Но Престон только покачал головой.
— Мадам, я постараюсь представить доказательства, которые нашел талантливый мистер Холмс, но ведь они тоже являются косвенными. Этот человек никогда не был осужден за причинение вреда женщине. Я даже не могу использовать информацию о его судимости за кражу лошади, поскольку это может помешать присяжным заседателям создать верное представление о подсудимом, и на этом основании защита может объявить судебное разбирательство незаконным. Я связан законом. И еще, — сказал он устало, — я не могу с чистой совестью посадить вас в кресло свидетеля, а вы — дать законное свидетельство того, что призрак дочери рассказал вам во сне, что она была убита. Мы бы потеряли тот шанс, что у нас есть, да мы и так уже его теряем. Слава богу, защита не знает о ваших притязаниях, иначе она смогла бы использовать их, чтобы затянуть судебный процесс.
— Но протокол вскрытия…
— Свидетельствует, что она была убита, но не устанавливает личности убийцы. Мне очень жаль, но, пожалуйста, помните: присяжные должны согласиться, что нет никаких, никаких сомнений в том, что Шу — убийца. И я не знаю, достаточно ли у нас доказательств, чтобы убедить их в этом, — он оторвал ее руку от своего рукава, но задержал ее на мгновение и даже сочувственно пожал. — Я сделаю все, что дозволено законом, мадам. Все.
Она отдернула руку.
— Закон! Разве закон справедлив, если он позволяет убить девушку и отпустить убийцу на свободу? — она посмотрела на Престона, на Холмса, на меня. — Сколько еще женщин он возьмет в жены, а затем убьет их? Как защитить их права?
Я открыл рот, чтобы пробормотать какие-нибудь слова утешения, но миссис Хистер развернулась и быстро ушла в боковую комнату, а ее рыдания обвиняющим эхом отозвались в неподвижном воздухе коридора.
У Престона был жалкий вид.
— Я ведь могу сделать только то, что допускает закон, — защищаясь, сказал он.
Холмс улыбнулся и похлопал его по плечу.
— Мы должны верить, что найдем способ добиться справедливости, — сказал он. Затем посмотрел на часы. — Боже мой, я опаздываю на обед.
И с этим загадочным заявлением он нас покинул.
Судебное заседание началось, и худшие опасения Престона стали сбываться. Адвокат, хитрый человечек по имени Гримби, казалось, уже завоевал симпатии присяжных. Если бы я во время вскрытия не видел в глазах Шу холодного расчета, я, возможно, тоже почувствовал бы обоснованные сомнения.
Снова и снова миссис Хистер просила Престона, чтобы ее вызвали для дачи показаний, но каждый раз прокурор не уступал ее мольбам, и я видел, что его терпение улетучивается так же быстро, как и его оптимизм.
