Лёшка | страница 23

— Друг!.. Друг!.. Какой ты… друг!

С тех пор «Окопная правда» выходила ежедневно, а то и ежечасно, если боевой материал сам заявлял о себе и требовал гласности.

Земля вздрогнула и, неловкая, опрокинула стол, за которым писал Валерий. «Тяжелый лег рядом», — догадался он и, схватив газету, выскочил наверх. Во дворе школы, зияя, дымилась воронка от снаряда. Валерий подбежал и спрятался. Знал: при новом выстреле старая воронка самое безопасное место. Вдруг услышал, зовут, но не успел вскочить, как над головой запело и тут же рвануло, но не рядом, а по ту сторону школы. Третьего снаряда — а немцы, видно, взялись за школу всерьез — он не стал дожидаться. Выкарабкался наверх и по-пластунски, загребая руками и ногами, пополз к балке-окопу. Что это? Все налицо, никто не убит, а десятка сидит, как на похоронах, смирная и угрюмая. Хотел спросить, что с ними, и не успел. Ответ командира опередил вопрос:

— Отходим…

Валерий растерянно посмотрел на всех.

— А как же, — сказал он, — «умрем, а не отступим», а?

Командир вздохнул и ответил за всех:

— Если все умрем, кто будет потом наступать? — И видя, что Валерий не сдается, повысил голос: — Идти надо! Приказ командования.

Ничего не оставалось, как согласиться с приказом командования оставить город. Оставить так оставить, но пионер поднял кулак и погрозил стреляющим немцам: они еще вернутся сюда. Вернутся и отберут Севастополь!

Вдруг стрельба прекратилась, и на балку, бесшумная и насквозь прозрачная, опустилась утренняя тишина. Они замерли в предчувствии новой беды. Тишина после стрельбы — примета атаки. Значит, отхода не будет. То есть он будет, но не раньше, чем они отобьют еще одну, последнюю атаку гитлеровцев. Они рассыпались по балке, лицом к врагу, и не увидели врага. Вернее, увидели, но не в том обличье, в каком привыкли видеть, — не в кургузых курточках и коротеньких, как боты, сапожках, с автоматом на пузе, — а в ином, броневом. На них, утюжа горловину балки, по шоссе перли три немецких танка.

Все были готовы к последнему подвигу. Но командир из всех выбрал только троих. Три танка, три бойца — с фашистов и этого хватит! Они вооружились гранатами, по три в связке, и поползли навстречу. Три танка, три бойца, девять гранат. Гранаты уравновешивали их силы, а ненависть к врагу и любовь к Родине эти силы утраивали. Три танка, три бойца… Где бегом, где ползком они устремляются наперерез серым, и вдруг — стон, как вздох, проносится по балке — один из трех, едва поднявшись, падает, сраженный пулеметной очередью. Только дисциплина удержала всех семерых на месте. Пойдет тот, кому прикажет командир. Но над одним из семерых дисциплина была не так властна, как над другими. И он опередил командирский приказ. Схватил связки и пополз туда, где уже закипал бой. Это был Валерий Волков.