– Я просто так решила. – Девушка искоса глянула на него из-под ресниц. – Дом Фарнов совсем без защиты, ваша светлость, в него очень легко пробраться, – спокойно проговорила она. Будь на месте Гаррика другой человек, он бы решил, что она ведет светскую беседу. Но когда Меррин посмотрела на него, он увидел, какой жесткий у нее взгляд. – Вам следовало бы тщательнее охранять… ваши секреты. Они слишком уязвимы, – добавила она.
Гаррик выпрямил спину и прищурился. Их разговор разворачивался необычайно стремительно. Леди Феннер зря времени не теряла. И вела себя открыто враждебно. Вероятно, по причине очень сильных эмоций, подумал он. Он уже сталкивался с людьми, которые вели себя так откровенно, но среди них редко попадались женщины. А у них с Меррин было и еще что-то, какое-то сильное чувство, их связывающее. Несомненное хотя и неожиданное. Может быть, его разожгла ненависть, а может, и нет, но это чувство горело в ней, как холодное пламя.
– Вы мне угрожаете, леди Меррин? – медленно проговорил он.
– Я никогда бы не опустилась до такой вульгарности, как угрозы. – На этот раз девушка улыбнулась. Ее глаза зажглись улыбкой и теперь притягивали еще сильнее. – Я просто предупреждаю, что те дела, которые вы считали давно похороненными, скоро выйдут на свет божий, и тогда… – Она пожала плечами. – В общем, я полагаю, что вы рискуете потерять многое из того, что так цените.
– И что же я, по вашему мнению, так сильно ценю? – спросил Гаррик.
Крошечная морщинка прочертила лоб Меррин, когда она поняла, что на самом деле не знает этого.
– Ваш титул? Ваше состояние? – высказала она предположение. – Вашу жизнь?
– Титул, состояние, жизнь…
Гаррика не заботило его герцогство, если не считать ответственности перед людьми, которые ему служили. Ему не единожды хотелось отказаться от титула – он предполагал, что кто-нибудь из его младших братьев наслаждался бы этой ролью намного больше. Заседал бы в палате лордов и упивался своим величием. Что касается состояния, то оно позволяло ему делать то, что он хотел, и с его стороны было бы огромной неблагодарностью не ценить этого. Деньги также позволяли ему защищать тех, кто в нем нуждался. А жизнь… Он иронично улыбнулся. После гибели Стивена он считал, что его жизнь ничего не стоит, и не раз пытался ее отдать. Но у него ничего не выходило. Иногда Гаррик даже думал, не наказание ли это свыше – сколько бы он ни старался искупить грех, сколько бы усилий ни прикладывал, у него ничего не получалось.
