— Бог с вами, Инна Андреевна, — беззвучно говорю я. — Я не хотел…
Инна Андреевна выпускает мою руку, слабо улыбается.
— Спасибо вам, что не рассказали все им, — она кивает в сторону сцены, откуда слышатся повышенные голоса.
— Как можно!
— Идите, Коленька, — улыбается она, — вы, кажется, куда-то собирались с Алешей?
Я ухожу на ватных ногах и понимаю наконец отчетливо, что люблю эту женщину, люблю до дрожи в коленках, до обморока…
Лешка ждет на лестнице. Видимо, что-то такое написано у меня на лице, потому что он не пристает с расспросами, хватает за руку и выводит из театра. На улице прохладно, ветер гоняет желтые листья, но летние палатки еще работают, правда мы не пользуемся ими, в них пиво намного дороже, мы идем в магазин, по предложению Лешки и по моему молчаливому согласию набираем шесть бутылок, пробираемся в театр, в бывший красный уголок, где я, наконец, немного отхожу после выпитой бутылки пива, начинаю понимать, что говорит Лешка и отвечать впопад.
— Так, — говорит Лешка, разглядывая меня. — Кажется ты ожил? Ты выпей еще, выпей. Мог бы и не обманывать меня, я все равно догадался.
— О чем?
— О том, кто играл ту девушку.
— Хорошо, хорошо, не надо! — я загораживаюсь ладонями. — Не говори мне ничего. И никому ничего, ладно?
— За кого ты меня принимаешь?! — возмущается Лешка, размахивая бутылкой. — Я не болтун, мог бы и заметить уже, не первый день знакомы. Ладно. Вернемся к нашим баранам.
— Ты о чем?
— О том, что сегодня вечером я стану читать эту пьесу. Вот. — Он исподлобья смотрит на меня. — Так что я позвоню, понял?
— Понял, понял. Звони. Пяти минут, я думаю, хватит?
— Хрен знает, — Лешка пожимает плечами. — На первый раз. А потом видно будет.
— Договорились.
Мы допиваем пиво и выбираемся из склада.
Половина двенадцатого. Я сижу и жду звонка. Но Лешка почему-то не звонит, хотя уже полчаса как дома после спектакля. Наверное, никак не может решиться. Я его понимаю. Решиться трудно, тем более что Костик все-таки умер. И тут — звонок! Я вздрагиваю, снимаю трубку.
— Ну, — говорит Лешкин голос. — Я начинаю.
— Давай. С Богом.
— Ага, с Богом.
Засекаю время. Интересно, какую сцену он будет играть? Что значит — какую? Ту же самую, ведь он начнет читать сначала, а не с середины. Тааак… Стало быть, ему тоже достанется сцена любви? Только с кем? А если с Инной?! Нет, не может быть, ведь он будет играть не Михаила Афанасьева, а кого-то другого. Где там список действующих лиц? Я протягиваю руку, беру текст пьесы и швыряю назад, словно ошпарившись. Что я делаю?! Ведь мне нужно караулить Лешку!
