— Господи боже! Что это было?
— Ты слышал?
— Еще бы не слышать!
Мы постояли, прислушиваясь, но крики больше не повторились. Смолкла и музыка. Мы вернулись в дом и провели остаток ночи в ожидании, не в силах уснуть.
Однако до самого утра из леса больше не донеслось ни единого звука.
После событий первой ночи мы определились с дальнейшими действиями. Придя к выводу, что мы не в силах объяснить странные явления, происходящие на берегах озера, Лэйрд установил и оставил включенным диктофон, который должен был записывать все, что происходит вокруг дома, после чего мы отправились в Уосо, к профессору Партье, планируя вернуться на следующий день, при этом Лэйрд предусмотрительно захватил с собой копию записей Гарднера.
Профессор Партье, живший в самом центре этого висконсинского города, сначала не хотел пускать нас в дом, но затем сменил-таки гнев на милость и провел в свой кабинет. Сбросив со стульев кипы бумаг и стопки книг, профессор предложил нам сесть. Хотя внешностью он напоминал старика — длинная белая борода и седые пряди в черных волосах, — подвижен он был словно юноша. Худой, с тонкими костлявыми пальцами, изможденным лицом и глубоко посаженными черными глазами, профессор производил впечатление человека циничного, надменного и презрительно-равнодушного; вся его любезность по отношению к нам ограничилась тем, что он предложил нам сесть. Вспомнив, что Лэйрд — секретарь профессора Гарднера, Партье буркнул, что очень занят — готовит к публикации свою, несомненно, последнюю книгу, поэтому будет нам крайне обязан, если мы как можно короче изложим цель своего визита.
— Что вам известно о Ктулху? — прямо спросил его Лэйрд.
Реакция профессора была поразительной. Из почтенного старца, взирающего на нас с чувством превосходства и высокомерия, он мгновенно превратился в настороженного, недоверчивого человека; не сводя с Лэйрда глаз, Партье подчеркнуто бережно положил карандаш, который держал в руке, и слегка наклонился к нам через стол.
— Итак, вы пришли ко мне, — сказал профессор и засмеялся трескучим смехом древнего старца. — Ко мне, чтобы спросить о Ктулху. Почему?
Лэйрд, стараясь говорить как можно короче и не сболтнуть ничего лишнего, начал объяснять, что мы расследуем причины исчезновения профессора Гарднера; старик слушал молча, закрыв глаза, затем, взяв со стола карандаш, принялся тихонько постукивать им по столу, продолжая слушать и лишь изредка вставляя какие-нибудь замечания. Когда Лэйрд закончил рассказ, Партье медленно открыл глаза и оглядел наши лица — в его глазах светились жалость и боль.
