Подполковник судорожным движением сорвал с телефона трубку. Закричал, нервничая:
– Койда, что там у вас? Что?!
Лицо Репки разом побагровело, на лбу выступил пот. Он бросил трубку на стол и выдохнул:
– Вооруженное нападение. Стрельба…
Ноги не держали подполковника, и он сел на стул.
– Что будете делать? – спросил Нырков, пытаясь вырвать дежурного из оцепенения.
– Не знаю… – откровенно признался Репка.
– Что требует инструкция?
– Какая? – Голос подполковника звучал отрешенно. Вдруг он спохватился: – А-а, да! Она обязывает дежурного в случае чрезвычайных обстоятельств немедленно докладывать обстановку начальнику базы и действовать по его указаниям.
– Докладывайте, – подсказал Нырков и кивнул на телефон.
Репка посмотрел на него с удивлением.
– Кому?! Полковник Лосев на охоте. С вашим генералом…
– Свяжитесь с Иконниковым.
– Он тоже уехал с ними.
– Должна быть радиосвязь!
– Она есть, но в одном направлении. Если полковнику мы понадобимся, он нас вызовет.
– А если он – нам?
Репка сокрушенно развел руками.
– Тогда принимайте решение сами, – сказал Нырков напористо. – Ждать нельзя! Вы же здесь сейчас старший.
– Я принял решение, майор. – Репка упрямо мотнул круглой головой. – И не надо на меня давить. Есть инструкция. Я ее придерживаюсь. У меня нет самостоятельных прав.
– Там стреляют, товарищ подполковник! Вас никто не освобождал от службы.
Нырков начинал заводиться.
– От службы? Но я уже свое выслужил, майор! Все. У меня есть право на пенсию, на льготы. И я не обязан быть решительней командира части. Извините, увольте! – Репка картинно развел руками и покачал головой. – Самое большее – меня выгонят за то, что я следовал инструкции. А судить меня не за что. Пусть начальство выкручивается. Я здесь чист! А если начну самовольничать, уже завтра Лосев и ваш генерал сделают меня ответственным за все, что произойдет, и упекут по всем статьям сразу, будьте уверены. А у меня, извините, дети и внуки. Так что…
Нырков смотрел на подполковника с брезгливым сожалением. Должно быть, ему стоило его презирать, но этого чувства он не испытывал. Что поделаешь, долгое время система отбирала и растила бессловесных исполнителей, незаметных, угодливых, удобных. Репка по натуре был когда-то таким человеком. Прикажи ему – расшибется в лепешку, сделает все, что задано, исполнит беспрекословно, точно и в срок. Заставит других вертеться, бегать, потеть, но добьется выполнения приказания. Однако и в этом качестве подполковник в какой-то момент пересидел самого себя. Чем ближе подходил возраст к пенсионному рубежу, тем опаснее становился Репка для дела. Оправдывая себя, он объяснял свои поступки мудростью и осторожностью, хотя почему-то именно они никогда не позволяли ему возразить шефу, настоять на своем мнении, если оно было более разумным, но шло вразрез с командирским. Постепенно активный исполнитель превратился в безликую тень своего шефа, стал дополнением его недостатков.
