«Что будет, — пронзила его страшная мысль, — что будет, если я уже больше никогда-никогда не найду маму?»
Охваченный ужасом, Ауримас беспомощно огляделся по сторонам и неподалеку увидел большущий раскрытый зонт — наверное, самый большой на всем пляже; под этим зонтом лежала толстая тетя — тоже, наверное, самая толстая на всем пляже, хотя и нехорошо так говорить про взрослых.
— Тетя, — несмело окликнул ее мальчик. — А, тетя!
— Это ты меня? — лениво открыла глаза толстая тетя. Она была густо намазана кремом и блестела, как зеркальный карп, а нос ее, чтобы не обгорел на солнце, был прикрыт специальным пластмассовым треугольничком.
— Видите ли, тетя, — пробормотал мальчик, — я… я не знаю, что мне делать…
— А что случилось? — спросила тетя и села под своим необъятным зонтом.
— Я, — Ауримас всхлипнул, — я потерял свою маму!
— Ага, — нисколько не удивилась тетя, будто все окружающие на каждом шагу теряли своих мам. — И где же ты ее потерял?
— Там, — неопределенно махнул рукой Ауримас. — Я держал ее за руку, очень крепко держал, но потом случайно выпустил — и смотрю, нет больше моей мамы, потерял… И еще шапочку с козырьком потерял…
— Ага, — снова нисколько не удивилась тетя, будто не только мамы, но и шапочки терялись на каждом шагу. — Значит, говоришь, потерял маму, потерял шапочку и теперь хочешь все найти, да?
— Да, тетя, да! — горячо подтвердил мальчик, и в его заплаканных глазах сверкнула крохотная надежда. — Очень хочу найти!
— Однако, — предупредила тетя, — чтобы найти маму и шапочку, тебе придется преодолеть множество препятствий и опасностей. Не побоишься, хватит пороху?
— Не побоюсь, тетя, и пороху хватит! — заверил Ауримас. — Только скажите, где моя мама и где моя шапочка!
— Ну, так слушай внимательно, — тихо и таинственно начала тетя, сидевшая под большим зонтом, и пока она говорила, пластмассовый треугольничек подпрыгивал у нее на носу, словно заводной воробей. — Далеко-далеко, в бескрайней жаркой пустыне — такой жаркой, что там не растет ни одна пальма, не пасется ни единый верблюд, словом, на самом краю этой раскаленной пустыни стоит красивый белый домик, прилепившийся к самому боку золотой дюны… Видишь — вон там! — протянула тетя руку.
Ауримас посмотрел туда, куда она указывала, — и в самом деле: прильнув к склону желтой-желтой дюны, стоял красивый белый домик, а на песке пляжа действительно не росла ни одна пальма и не бродил ни единый верблюд.
— Теперь навостри уши и слушай, — еще таинственнее продолжала толстая тетя, глаза ее заблестели, как два зеркальца. — Это красивый белый домик в давние времена стоял на курьих ножках, и жила в нем Баба-Яга Костяная нога с черным котом на плече — та самая, которая хотела изжарить Иванушку-дурачка…
