Среднюю школу Фридман окончил в шестнадцать лет, университет и медицинскую школу — в двадцать два, ординатуру по медицине внутренних болезней в Олбани — в двадцать пять и сразу же занял должность ведущего ординатора — немалая честь для молодого специалиста. Но Джефф томился, ощущая клиническую медицину совершенно чуждым для себя занятием — в основном потому, говорят в приватных беседах его бывшие коллеги, что с трудом переносил рутинное общение с больными. Острый и быстрый интеллект проложил ему путь к карьере, но не подготовил к нудной практической медицине или к общению с несчастными родителями, потерявшими ребенка. В клинической медицине, прямо скажем, мало разнообразия. По существу, одно и то же изо дня в день: выслушивание, обследование и лечение пациентов и, что хуже всего, беспомощное наблюдение за тем, как они угасают, а затем сочувственные беседы с безутешными родственниками. Фридман особенно ненавидел безысходное состояние бессилия и безнадежности. Когда удавалось принести пользу больным, те, разумеется, испытывали благодарность, но не о том мечтал Фридман. Он хотел научиться управлять болезнями, повелевать ими и верил, что такой путь открывает быстро развивающаяся молекулярная биология. Поэтому, когда однажды руководство намекнуло Фридману о возможности годичной научной стажировки в Университете Рокфеллера, одном из лучших мировых исследовательских центров, он немедленно ухватился за этот шанс.
Расположенный в процветающем манхэттенском Верхнем Ист-Сайде, университет представляется пределом мечтаний для любого ученого.
Вымощенные камнем дорожки вьются между деревьев, подстриженных в английском стиле. Японские падубы, красный клен и тис, азалии, барвинок. Дорожки приводят к постройкам, увитым плющом и расположенным в продуманном порядке, как мебель в великосветской гостиной. На полянках и лужайках — скульптуры работы Кармена Тейксидора и Джеймса Розати. Фонтаны, тенты, площадки для барбекю. В погожие дни на корте, испещренном солнечными бликами, нобелевские лауреаты играют в теннис с нобелевскими аспирантами. Если идет дождь, можно прогуляться до Каспри-Холла, где звучит камерная музыка, или полакомиться отварной семгой в столовой, стены которой украшены полотнами Джеймса Брукса, Джоан Митчел и Кензо Окады на мифологические сюжеты. Поговаривают, что профессора университета живут как восточные набобы. Это, конечно, преувеличение, но, несомненно, нужды они здесь не испытывают ни в чем.
