Ожирение имеет много причин. Трудностей с избавлением от него не меньше. Вмешательство в деятельность головного мозга или в метаболизм чревато непредвиденными последствиями, которые, в свою очередь, потребуют кардинального урегулирования. Сама собой напрашивается мысль о создании некоего комбинированного лекарства: один компонент будет повышать уровень обмена веществ, другой — угнетать аппетит, третий — активизировать сжигание белого жира и ингибировать его накопление. Стоимость такого фармацевтического изделия, явно немалую, трудно заранее предсказать. А вот опасности его применения, последствия, которые потребуют медицинского вмешательства, — легко. Возникнет цепная реакция. Лекарства разного рода станут расходиться еще лучше. И так далее.
Конечно, комбинированная медикаментозная терапия может стать в некоторых случаях полезной, но по большому счету она не выглядит особо обнадеживающей перспективой и подлинно реалистичным решением. В последнее десятилетие мы наблюдали всплеск производства лекарств для похудания, и он сопровождался самым большим ростом ожирения за всю историю. Генетические исследования свидетельствуют, что к избыточному весу склонны миллионы. Думается, впереди — новые и новые лекарственные «открытия», от которых старые проблемы только обострятся. Не настало ли время для переосмысления пройденного пути? Мы оказались в тупике; пора разобраться, по какой причине.
ГЛАВА 8
Всеобщая спамизация
Джонсон: Он ест слишком много, сэр.
Босуэлл: Не думаю, сэр; один человек может быть толстым, хотя ест умеренно, а другой — худым, не отказывая себе ни в чем.
Джонсон: Нет, сэр, если человек чрезмерно толст, ясно, что съедает он гораздо больше, чем следует. Конечно, у некоторых желудок требует больше, чем у других, но, несомненно, наполняя его, вы волей-неволей полнеете.
Джеймс Босуэлл.
Жизнь Сэмюэла Джонсона[28]
Приближаясь к Косрае (или Кусаие), самолет компании «Эйр Микронезия», рейс 957, мягко заложил вираж над вулканическими пиками-близнецами, которые поднимаются прямо из густого леса, окаймленного зарослями диких цветов с одной стороны и кристально прозрачным морем — с другой. Приземлившись на потрескавшийся коралловый известняк посадочной полосы, мы очутились в вязкой жаре джунглей, пропитанной елейным запахом цветов плюмерии. На Косрае, крошечном островке с населением меньше восьми тысяч человек, появление гостей издалека — волнующее и редкое событие, и, кажется, половина местных жителей сбежалась поглазеть на нас. Вместе с эпидемиологом Стивом Ауэрбахом мы протискиваемся через гущу гавайских рубашек и колыхающихся просторных платьев муумуу к Биллу, который вертит в руках ключи от заранее арендованного нами автомобиля — допотопной колымаги американского производства. Пробег ее, видимо, огромен; одна из шин совсем лысая. Мы по очереди пожимаем Биллу руку и не глядя подписываем бумаги. Билл белозубо улыбается и вручает Стиву ключи. Еле живые после перелета длиной более чем 22 500 км, мы влезаем в тесный салон и выруливаем на прибрежную дорогу. Тощие изголодавшиеся дворняжки, слишком сонные, чтобы лаять, выстроились вдоль обочин, как пилигримы. Ветви папайи и хлебных деревьев сгибаются чуть не до земли под тяжестью плодов. Сверкающая неподвижная морская вода зовет окунуться, но мы не позволяем сбить нас с толку. Мы держим путь на поминальный обед.
