На кухне, как назло, был сущий шурум-бурум. Пьяный Николай отчаянно ругал какого-то Васю, а Анна Григорьевна раздраженно гремела кастрюлями. Лишь притулившийся в углу Семен Ипполитович не производил никакого шума, тихохонько выскребая что-то из тарелки. Он единственный и ответил Гуле, когда тот вошел со своим чайником и поздоровался. Николай же в этот момент махал рукой и орал:
— Ваську, гниду, убью!
— А ты пей с ним поменьше, алкоголик, — гаркнула Анна Григорьевна, — ведь мои труды пропиваешь, пьянь, скоро весь дом опустошишь!
— Так грех на дармовщину не выпить! — стукнул кулаком по столу Николай. — Как отказаться?
— А ты будь умней, дурень, — Анна Григорьевна энергично тряхнула своей химически завитой пегой гривой, — угостили, выпил и сразу домой или с собой бери. Все учи тебя. А за карманом-то смотри! Вишь, вор какой Васька (Анна Григорьевна кивнула в сторон Гули, призывая того посочувствовать), часы Колькины увел новые, дрянь. Так и знай (это уже Николаю): новых не куплю!
— Да он мне отдаст с процентами! Убью в натуре! — продолжал выкобениваться Николай.
«Пропил ведь сам, негодяй, — подумал Гуля и, взглянув в бегающие пьяные Колюнины глазки, почти что уверился в этом, — Точно, сам и пропил, впрочем, два сапога пара: и Анка-то первая в округе воровка…»
— И когда все это кончится? Сил моих нет жить в этой помойке, — заныла Анна Григорьевна и указала пальцем в потолок. — Был бы хоть бы третий этаж, так я бы туда переселилась, что б рыл ваших не видеть.
Николай вздернул вверх подбородок, почесал затылок и простодушно спросил:
— Так там ведь чердак, Ань? Зачем на чердак-то?
— Сам ты чердак! — грохнула сковородкой Анна Григорьевна. — Меня, если хочешь знать, все уважают. Я в свое время почти что заведующей столовой стала. Если бы не зараза Светка Хохлова — точно бы стала.
— Это когда ж? — засомневался Николай и что-то пьяно забурчал.
— А когда ты сидел, вот тогда. Меня б на машине возили персональной. У нас в столовке свой «каблук» был, — Анна Григорьевна закатила глаза и, кажется, забыла про кастрюли и сковородку. — И что вместо этого? Смотрю на пьяные хари и со всяким отребьем общаюсь. — Анна Григорьевна для ясности о том, кого имеет ввиду, презрительно посмотрела на Гулю и Семена Ипполитовича (только что вслух имен не назвала). — Разве я такое заслужила? Такую жизнь?
Гуля с силой стиснул руками пустой чайник и хотел ответить что-нибудь резкое, но первым успел заговорить Семен Ипполитович.
