«Как это я забыла? Надо будет взять его здесь, после Чехова», — подумала она.
В середине книжки было всего одно предложение: «Надо не забывать, что могут быть две разные правды». Это уже был плод собственного жизненного опыта.
Анька захлопнула блокнотик и спрятала его подальше в тумбочку.
За окошком палаты было уже совсем темно. Пора забирать Наденьку с веранды.
Батарейки наконец купили, и Маша настроила приёмник на тихую музыку. Что-то наподобие вальса, с повторяющимся круговым ритмом, завораживало пространство палаты. Проснувшаяся Светка вдруг попросила:
— Анька, потанцуй!
— Да я не умею! — сказала Анька. — Я не знаю, как надо! У меня танцевальный кружок на всю жизнь желание танцевать отбил.
— А ты потанцуй, как хочешь, а не как надо.
Анька вылезла из кровати и робко, неуверенно сделала круг посреди палаты. Она сняла повязку с руки. Руки сначала плыли внизу, потом, как бы набирая обороты, взмыли вверх. Сначала она просто шла, потом пошла быстрее и закружилась, напоминая своими движениями птицу, страстно желающую взлететь. Птицу как бы привязанную, или птицу, бьющуюся в клетке.
Со стороны десятого класса вышла Ленка, ходячая, ещё на костылях. Один костыль она оставила, потом, помявшись немного, оставила и второй, и просто встала в центре па латы. Зато руки её плавно двигались, кисти рук изгибались, взлетали над головой.
Захваченная непонятной силой, в круг вышла Наташка, встав рядом с Ленкой. Её руки двигались порывисто, ростом она была выше всех и, казалось, что взлетят они все вместе — сначала Наташка, потом Ленка, потом Анька.
Музыка закончилась внезапно, как и началась. Девчонки разошлись по кроватям.
— Как здорово! — сказала Светка.
— Здорово! — сказала Наденька.
— Ну, вы даёте! — сказала Нинка.
А Маша лежала, закрыв глаза. Маленькая слезинка выкатилась у неё из-под века, тихо покатилась по щеке. Никто и не заметил.
Глава 23. Костик Шульга-2
Никто и не заметил, что бабка моя сегодня приходила. Эх, бабка моя бабка! Вот кто за меня переживает. Только и бабка не скажет мне, что делать. Решай, говорит, сам. Большой уже. Костик снова достал то, что бабка принесла. Это было письмо от отца.
«Здравствуй, мой дорогой сынок! Прости меня — это пишет тебе твой отец. Может быть, твоя мать рассказывала тебе обо мне, а может нет. Я ведь сижу, сижу уже пятнадцатый год. Когда я сел, ты только должен был родиться. Я убил человека. Убил я его в драке, когда заступался за твою мать — не хотел верить, что про неё говорят. А тебе я не писал, потому что не мог. Теперь же пишу потому, что скоро мне выходить. Я не знаю, как ты живёшь. Если ты видеть меня не хочешь, ты мне напиши. Я даже в город наш не поеду, потому что там у меня не осталось никого, кроме тебя. Если ты не хочешь, я не приеду. Напиши мне, пожалуйста, сынок, и прости меня за всё. Твой отец».
