Тимур находился в очень хороших личных отношениях со своими ханами (Суюргатмыш-ханом, Султан-Махмуд-ханом), брал их с собой во время похода и не держал их взаперти, как это было при Улугбеке. Вот какой любопытный рассказ о положении подставных ханов в Самарканде содержится в „Тарих-и Рашиди“. Улугбек Гурган, пишет Мирза Хайдар, по примеру своего деда эмира Тимура, возводил на престол в Самарканде подставных ханов из потомков Чингизхана. „Он держал хана под присмотром внутри города Самарканда, в махалле (квартал), границы которой были обнесены оградой и укреплены. Теперь (в 40-е годы XVI в. — Т. С.) эта махалла города носит название „Хайат-ихан“ („Ханский двор“). Это большая махалла, и у каждой махалла, входящей в нее, свое название. Одна из этих махалла — „Хауз-и Бустан-и хан“ („Бассейн ханского сада“) — является хорошо известным местом в Самарканде. Во времена эмира Тимура в этой махалле проживал Суюргатмыш-хан“ [Тарих-и Рашиди, рук. В 648, л. 396; С 395, л. 53а].
Институт подставных ханов из потомков Чингизхана был вновь возрожден в Средней Азии, как уже говорилось, в XVIII столетии. В частности, в Хивинском ханстве после пресечения там в конце XVII в. династии Шибанидов вся власть перешла в руки главарей кочевых родов. Однако в государственной жизни сохранялся принцип, что только представители „белой кости“, т. е. Чингизиды, могут быть законными ханами. Для удовлетворения требований этой формальной законности люди не ханского происхождения, в руках которых была фактическая власть в стране, засылали приглашение султанам принять ханское звание то туда, то сюда, чаще всего в Казахские степи, так что в течение XVIII в. на престоле Хивы перебывало немалое число казахских Чингизидов. Наиболее подробные известия о казахских султанах — ханах Хивы содержатся в сочинении хивинских историков XIX в. Муниса и Агахи, а также в различных русских источниках XVIII — начала XIX вв.
За немногими исключениями подставные ханы Хивы не играли политической роли и являлись фигурами чисто декоративными. Вот что сообщает, например, в своих „Путевых записках“ о положении подставных ханов в Хиве врач майор Бланкеннагель, который по поручению российского правительства провел в Хиве пять месяцев — с 5 октября 1793 г. по 12 марта 1794 г. „Хивинский хан, — пишет он, — в правительстве значит меньше всего; три раза в год показывается он народу, окруженный теми, которые делами правят; в прочее же время сидит взаперти под строгим присмотром. В придворном его содержании не соблюдается даже благопристойности, и нередко в самом необходимом претерпевает нужду… Хива есть столица и пребывание ничего незначащего хана и всех знатнейших родов“ [цит. по кн.: Веселовский, 1877, с. 245].
