Государство Тимуридов было завоевано в начале XVI в. кочевыми племенами из Восточного Дешт-и Кипчака во главе с Шейбани-ханом, потомком Джучи, старшего сына Чингиз-хана. Небезынтересно отметить, что в официальной истории Шейбани-хана Тимур представлен как безродный узурпатор, даже имена предков которого толком неизвестны. В источнике обыгрывается имя отца Тимура — Тарагай и созвучное этому имени тюркское слово тариг (просо). Некто, сообщает придворный историограф Шейбани-хана, состоял на службе у Чагатай-хана, второго сына Чингизхана. „Он сеял просо (тариг) для дома Чагатая и был хранителем его амбаров в городе Алмалыке (тогдашняя столица Чагатайского улуса в долине р. Или. — Т. С.). Отец Тимура, Тарагай, — потомок того самого таригбагчи“ („работника по уходу за просом“) [Нусрат-наме, л. 116а].
Сам факт завоевания Шейбани-ханом государства Тимуридов в источниках шейбанидского круга обосновывается так. Мавераннахр — владение Чингизидов. Но случилось так, что эта область оказалась в руках Тимура и его предков, „совершенно вышла из повиновения потомкам Чингизхана и имеет намерение быть независимым и полновластным в управлении государством…“. „Если некоторые области мы и отняли из рук потомков Тимур-бека, — говорил Шейбани-хан историку Ибн Рузбихану, — то не из жажды царствовать и не из-за недовольствования малой страной, а скорее в силу божественного предопределения, которое требует, чтобы наследственное владение вновь вернулось в руки нашей власти и воли“ [Михман-намейи Бухара, пер., с. 95–96].
В Средней Азии и Дешт-и Кипчаке право Чингизидов на власть оставалась непререкаемым долгое время, оказывая огромное влияние на идею суверенности политических образований. Лишь со второй половины XVIII столетия в Средней Азии местные аталыки (аталык — букв. „заступивший место отца“; самый высший чин в бухарской служебной иерархии) и инаки (инак — „доверенное лицо“, „наперсник“; в Хиве — полновластный вельможа, по полномочиям соответствовавший бухарскому аталыку) начали присваивать себе права государей и титул хана. Вот как описывается ход этого ответственного политического акта в известной работе В. В. Бартольда „История культурной жизни Туркестана“. В Туркестане в XVIII веке образовались три ханских династии в Бухаре, Хиве и Коканде. „Во всех трех случаях ханский титул был принят правителями, не происходившими по мужской линии от Чингизхана, что находилось в противоречии с идеей кочевой монархии, как она была унаследована от монголов. До принятия ханского титула представители всех трех династий, фактически захвативших власть, находили нужным, подобно Тимуру, действовать от имени подставных или (в Коканде) предполагаемых ханов; сила традиции была так велика, что в Бухаре и Хиве после первых представителей новых династий, принявших ханский титул, их преемники довольствовались более скромными титулами и вернулись к обычаю возводить на престол подставных государей из потомков Чингизхана; только после этого промежуточного периода, наглядно свидетельствующего о колебаниях в среде самого правительства, окончательно установился новый порядок вещей“ [Бартольд, т. 2, ч. 1, с. 278–279].
