Суетность — это порок. Знаю. Суетность ставит нас в зависимость от нашей наружности, вынуждает обращать внимание не на истинную суть человека, а на то, какое впечатление он производит. Знаю, знаю. Однако у меня на животе уже имеется шрам, абрисом и фактурой напоминающий средней величины медузу, и вы бы очень удивились, узнав, как меняется самоощущение человека, который на пляже не может раздеться. В более интимные моменты я стягиваю с себя рубашку, твердя себе, что это не имеет значения, но еще не было случая, чтобы женщина, ощутив под пальцами этот шрам, не вскинулась с подушки и не спросила: «Что это?» Я торопливо предоставляю им объяснения, захлопывая двери в прошлое, как только они приоткрываются, и ни разу — даже Энджи — я не сказал правды. Суетность — это порок, и ложь — это порок, но и то и другое — наипервейшие формы защиты.
Герой, заставая меня у зеркала, неизменно отвешивал мне подзатыльник, говоря при этом: «Люди придумали это, чтобы бабам было чем заняться». Не просто Герой, а еще и философ. Ну просто человек Возрождения.
В шестнадцать лет у меня были бездонные голубые глаза и чарующая улыбка и, если верить Герою, практически больше ничего такого, чему следовало бы доверять. Если бы мне по-прежнему было шестнадцать и я, собрав все свое мужество, глядел на свое отражение, клянясь самому себе, что сегодня вечером смогу наконец оказать сопротивление Герою, то, конечно, полностью бы пал духом.
Но сейчас, черт возьми, я распутывал настоящее дело, у меня была Дженна Анджелайн, которую предстояло найти, нетерпеливая напарница по ту сторону двери, пистолет в плечевой кобуре, лицензия частного детектива в бумажнике и… физиономия, сделавшая бы честь какому-нибудь персонажу Фланнери О'Коннор. О суетность человеческая!
* * *
Когда я открыл дверь, Энджи рылась у себя в сумке. Не знаю, что она искала — пропавшую микроволновку или старый автомобиль. Она вскинула на меня глаза:
— Готов?
— Готов.
Тут она наконец вытащила из сумки короткоствольный револьвер.
— Как все-таки выглядел нападавший?
— Вчера вечером на нем была синяя бейсболка и темные очки в виде обруча. Но я не уверен, что ему присвоена эта форма одежды. Брось, Энджи, оружие тебе не понадобится. Заметишь его — виду не подавай. Нам всего лишь предстоит выяснить, не ошивается ли он где-нибудь поблизости.
Энджи посмотрела на револьвер:
— Да это не для него, а для меня. Вдруг мне понадобится что-нибудь взбадривающее в этой глухомани.
