Примечательно, что верующие из иудеев (обрезанных) упрекают Петра не за то, что он проповедал язычникам Евангелие и крестил их, а зато лишь, что "ходил к людям необрезанным и ел с ними..." По существу, они не могли ничего возразить против проповеди Христа между язычниками, так как не могли забыть повеления Самого Господа учить все народы, крестя их - Мф. XXVIII, 18. Протест их касался лишь допущенного Петром общения с необрезанными. Тако быша еще косни ученицы Того, Который Сам некогда столь сильно боролся против неразумно упрекавших Его "яко с мытари и грешники Сей ястъ и пиетъ..." В данном случае протест крайних ревнителей иудейского закона и обычаев, даже не заповеданных Моисеем, а лишь составлявших предания неведомых старцев, был тем опаснее, что был проявлением того лжеучения, которое после с такою резкостью распространяли иудействующие лжеучители, и которое готово было требовать обязательности всего иудейства с его обрезанием и обычаями для вступления в христианство. Это было уже крайностью, с которой борется Петр, впоследствии еще более Павел - даже после того, как апостольский собор раз навсегда покончил с этим вопросом в своих авторитетных постановлениях.
Пересказ кесарийского события Петром почти буквально точен с рассказом Дееписателя. Петр не прямо отвечает на обращенный к нему упрек о хождении к обрезанным и общении с ними, а просто устраняет его столь непререкаемо явленной волей Божией относительно принятия язычников в Церковь Христову. Когда это последнее было сделано, - не столько волею и действиями Петра, как волею и знамениями Божиими, - было бы, очевидно, неразумным противодействием Богу не признать их полноправными членами Братства Христова, общение с которыми уже не могло быть чем-либо зазорным. После такого объяснения, зазиравшие Петра не только успокоились, но и славили Бога, даровавшего и язычникам покаяние в жизнь, т.е. вечную, в вечном Царстве Христовом. "Видишь ли, говорит св. Златоуст, как все сделано речью Петра, обстоятельно рассказавшего о случившемся? Потому они и славили Бога, что Он и тем даровал покаяние: так они смирились от этих слов! Тогда-то, наконец, открылась дверь веры язычникам..."
Изложив события, требовавшие особого к ним внимания и имевшие место после убиения Стефана, вне взаимной связи между собою (гл. VIII, IX, X.), Дееписатель переходит к указанию деятельности рассеявшимся верующих за пределами Иудеи и Самарии, о чем им уже было слегка указано. Теперь Дееписатель хочет нагляднее представить важные результаты и гонения и рассеяния. "Гонение, - говорит Златоуст, - немало принесло пользы проповеди Евангельской. Если бы враги старались нарочито распространить Церковь, то сделали бы не что иное, как это: разумею рассеяние учителей".
