– И что же случилось? – спокойно спросил Пургин.
Коряга, видя, как спокоен Пургин, заискивающе улыбнулся, глаза у него облегченно просветлели:
– Думаешь, ничего страшного?
– Откуда я знаю? Ты хоть расскажи, что произошло?
– Я не знаю, как это произошло, знаю только, что произошло, без деталей, – Коряга, бывший всегда старшим, сейчас уступил Пургину, признав его старшинство, но эта маленькая победа не обрадовала Пургина.
Он неожиданно ощутил, что за нынешний день повзрослел на несколько лет – если сказать, не постарел: такое стремительное взросление равно старению, износу в тяжелых буднях жизни – человек, старея, не приобретает ничего, взрослея же, он приобретает многое. Пургин молча взял с полки потрепанный томик Джека Лондона, которого любил, открыл наугад и, ткнув пальцем в страницу, попытался прочитать фразу и не смог – буквы превратились в безликую пшенку, в неопрятные одноразмерные зерна. Аккуратно поставил томик обратно. Но вот ведь как – в нынешний день он вошел одним, а выйдет другим, еще более постаревшим.
– Ну и?.. – Пургин не закончив фразу, вопросительно поднял брови.
– Самолет уходил ночью, из ресторана мы поехали туда, я на улице остался перекурить, а Арнольд Сергеевич пошел проводить Платона, – Коряга, всосав сквозь зубы воздух, зашипел, будто обжегся им. – Дай воды! – попросил он. – Горло жжет, словно после перепоя. – На вопросительный взгляд Пургина пояснил: – Один раз я имел честь… целую неделю потом маялся.
Пургин дал ему воды. Коряга стукнул зубами о край стакана, шумно отпил, помотал головой:
– Не могу!
– Ты успокойся, – тихо проговорил Пургин, – успокойся!
– В общем, в зале к Арнольду с Платоном подходят сразу пятеро, Платону задрали руки за спину и вверх и увели в машину. Там стояло три зеленых «эмки», военных, в одну его сунули, в ту, что посередке стояла, потом две первые «эмки» уехали, а задняя осталась.
– А Сапфир? Что с ним?
– Ничего. Арнольда отпустили. Он ошалело, как слепой, пронесся мимо меня, прыгнул в какой-то мотор и уехал. Даже не попрощался.
– Не хотел, видать, привлекать к тебе внимания, – сказал Пургин, – специально. А ты?
– Что я?
– Ты что в это время делал?
– Продолжал курить. На меня, понимаешь, столбняк наехал. Стою и курю, как идиот, ничего не могу с собою поделать.
– Знакомая штука! – Пургин усмехнулся. – Третья «эмка» осталась?
– Нет, тоже отчалила.
– А ты, выходит, кустами, кустами, под мост, потом через овраг, через косогор и к нашим!
