– Проснулся от громкого шороха и сразу понял, что хомячок выбрался. Он встал на трубочку (ту норку, помните) и сумел уцепиться лапками за край аквариума, после чего выбраться для него не составило труда.
– Я долго искал его на полу, даже поснимал доски снизу у шкафа – мама даже и не проснулась, – но все равно не мог найти Кузьмича.
– Тогда я подумал, что он уже сбежал из дома, и выключил свет.
– Я знаю, что похож на маньяка, – тихо говорит он.
– Н у, когда все это говорю, – говорит он.
– Знаете, такой тихий помешанный маньяк, который вдумчиво так говорит о своем хомячке или коллекции бабочек, или рыбках, а потом берет кухонный нож и перерезает случайному прохожему горло.
– Но, поверьте, это не так.
– Я АБСОЛЮТНО НОРМАЛЕН, если это то, что вы имеете в виду.
– У меня есть школа, дом, друзья и девочка, которая мне очень нравится…
– И я даже пригласил ее один раз в кино! – не связывай нас столько, я бы пожалел его.
– Она не согласилась, конечно, потому что рядом стояли ее подружки, и наверняка, если б она согласилась, они подняли бы ее на смех, но я видел: ей очень приятно, что я пригласил ее в кино.
– У меня есть родители, хоть папа и не живет сейчас с нами, но они с мамой женаты, не разведены, просто он работает далеко. У меня есть родители и новые кроссовки.
– Летом я езжу отдыхать на море.
– По вечерам иногда хожу в гости.
– Люблю читать книги.
– Я абсолютно нормален, вы же понимаете теперь это, потому что именно это вы и имели в виду, когда сомневались и, может быть, пытались понять, нормальный я или тихо помешанный.
– Да, и еще я очень жизнерадостный, – утирает он слезу.
– Просто когда я смотрю на своего хомяка, мне его очень жаль. Он несчастлив, наверное, в своем аквариуме.
– Но если я выпущу его оттуда, он будет еще несчастнее, потому что обязательно умрет где-нибудь под шкафом, застрянет и сдохнет от голода.
– Я очень несчастен, когда думаю о нем, и очень привязан к нему.
– Он такой маленький, у него такой маленький мозг, что он, наверное, и не понимает даже, что такое счастье.
– А я не могу ему объяснить, и оттого мне плохо.
– Но я очень к нему привязан.
– Ты всегда чувствуешь ответственность за слабых, да? – спрашивает доктор.
– Да, – плачет легавый.
– Ты виноват в том, что им плохо, – говорит врач.
– Да, – захлебывается легавый.
– А когда слабым хорошо, ты счастлив, – говорит доктор.
– Ну, конечно, – вытирает легавый слезы протянутым платком.
– А когда ты делаешь слабым хорошо? – спрашивает доктор.
