…Сегодня она вселилась в тебя. В твои полные, легкие губы. В твои крепкие длинные ноги с полными ляжками. В большие влажные груди. В широкую спину и плоский живот с выпячивающими из-под низких джинсов косточками. Она выбрала тебя, потому что ты прекрасна. Она рассчитывает, что я снова
проиграю, потому что ты красива, как ее предыдущее тело, тело Светы, – но с меня довольно…
…На этот раз я не оплошаю и сделаю все так, чтобы Солнце воссияло и Богиня Тумана никогда, никогда больше не возобладала над миром. Пора победить сырость. Пора залить норы семенем. Пора ослепить Солнце радостью. Пора дать дождю время уйти. Пора раскрыть устье и закрыть створки. Пора вонзить нож и вынуть естество.
Я иду.
– Послушай, – говорит врач.
– Тебе может показаться странным, – мнется он.
– Но я тебя хочу заранее предупредить, – поднимает он руку.
– Врачебная тайна, все дела! – восклицает он.
– С другой стороны, мы же старые друзья! – убежден он.
– Учились вместе! Помнишь, как уроки прогуливали? – впадает он в маразм.
– И? – терпеливо жду я.
– В общем, мне кажется, что я пользую одного чувачка, который пользует твою жену, – говорит он.
– Что? – терпеливо жду я.
– Мне кажется, что я пользую одного чувачка, который пользует твою жену, – говорит он.
– О, прости, – говорит он.
– Да брось, – говорю я.
– Чушь какая, – смеюсь я.
– Серьезно, – говорит он серьезно.
– Этот чувак смахивает то ли на бандита, то ли на легавого, – говорит он.
– Будь осторожен, – просит он.
– У него проблемы с восприятием родителей и действительности, – говорит врач.
– И у него иногда проскальзывает, что он трахает какую-то Евгению, – виновато сообщает врач.
– По описанию очень похожа на твою жену, – кивает он.
– Зашибись, – говорю я.
– Как мы можем это проверить? – спрашиваю я.
– Сядешь в соседнем кабинете и послушаешь, – говорит он.
– Он своеобразный мужик, ну, этот, который… – говорит врач.
– …трахает мою жену, – заканчиваю я.
– Вот так здорово! – улыбаюсь я.
– Может, подружитесь? – спрашиваю я.
– Слушай, не бери в голову, – кладет он руку мне на плечо. – Они все такие.
– Это уж точно, – смеюсь я.
Это уж точно.
– У меня есть хомячок, – говорит легавый.
– Его зовут Кузьмич, – плачет он.
– Успокойся, – мягко кладет врач руку ему на плечо, и я подглядываю, – особо не скрываясь, потому что легавый, как объяснил мне друг в белом халате, под гипнозом в полной прострации, чтоб его.
– Мне хотелось назвать его как-то по-другому, например, просто – Хомячок, – жалуется легавый.
