Так мы и прошагали до самого вечера, отрабатывая движения по прямой и повороты. Радовало одно, в отличие от остальных гуртов, мы были налегке, если не считать мешков за плечами и мечей на поясах. Хотя, некоторые были без последнего. По моим прикидкам оружие имела едва ли четверть новобранцев.
К моменту, когда светило почти коснулось горизонта, ноги гудели как провода на высоковольтных линиях, в горле пылала пустыня, а муштровку было хоть выжимай. Но этого не потребовалось. Оказалось, что именно для того нам и выдали по две штуки, чтобы после тренировок можно было натянуть на себя сухую. Заботятся о нашем здоровье, приятно.
Улыбнувшись, я отёр мокрой муштровкой потное разгорячённое тело, и обвязал её вокруг лямки мешка. С удовольствием одел сухую.
Обратно шли пешком, что и понятно. Если перейти на бег, то никаких муштровок не напасёшься. Дошагали к дороге, пропустили пару гуртов из другого легиона, судя по нашивкам на плащах их лег-аржантов, и поплелись у них в хвосте. Через минуты две послышался топот. Мимо нас длинной вереницей потянулись всадники. Подняв голову, я посмотрел на них. Тоже измученные.
От логов пахло животным потом, от людей людским, но всё это перемешивалось в кучу и, в конце концов, пахло просто потом, душно и мерзко, но на вонь никто не обращал внимания.
Когда слева начался лагерь обозников, я машинально повернул голову, но выстроенных буквой «п» телег всё так же не разглядел.
С такими нагрузками и секса скоро не захочешь, — мелькнуло в голове. Я кисло улыбнулся, но всё же стал думать про Журбинку.
— Парами правое пле-е-чо! — вырвал меня из приятных дум рявкнувший Лостад. Мы свернули на грунтовку, ускорили шаг. В отличие от первого раза, шли мы уже более-менее нормально. По крайней мере, никаких свалок не случилось, всего за один день мы научились держать дистанцию.
От вида своих палаток на сердце потеплело, растеклось по телу приятной волной. Дом, милый дом. Уже на подходе нашей колонне пришлось прижаться к левому краю, чтобы пропустить несколько телег, на которых погромыхивали пустые деревянные бочки. Практически все тут же повернули к ним лица, втянули в себя будоражущий аромат пищи.
Но до ужина нужно было ещё дожить. А первым делом нас снова построили на плацу, где Лостад стал объяснять основные положения общежития, при этом сохраняя полное спокойствие, что немного не вязалось с его словами. Воровство в первый раз — десять палок, во второй — сорок, в третий — смерть. Лостад не говорил смертная казнь, он говорил просто — смерть. И в такой формулировке звучало куда серьёзней. Драки — то же самое. Значит, Гвидо всего лишь припугнул. Всё-таки выходило, что забить палками насмерть могли только за третью драку. Гуманно, гуманно. Неподчинение приказам — двадцать палок слёту, потом сразу смерть. Круто. И ещё с десяток провинностей за которые тоже били палками. Правда, тут уже планка снизилась до пяти в начале и десяти в конце. О смерти речи не было. Ну и соответственно, за убийство кого бы то не было — хоть соратника, хоть арх-лега, хоть презренного в глазах вояк обозника — смерть без разговора. И здесь я был согласен на все сто.
