Закрываем квартиру и сбегаем вниз. Дора садится со мной в машину.
— Давай к Витоше, — говорю я шоферу.
— Мог он задержаться у кого—нибудь из близких? — спрашиваю я Дору.
— Есть у него один приятель. Но ведь я уже говорила, это не в его характере — назначить встречу и не явиться, — отвечает нервно Дора.
«Если только он вообще не раздумал явиться», — думаю я, хотя это кажется мне не слишком убедительным.
— Теперь помедленнее! — говорю я шоферу, когда мы приближаемся к кафе «Бразилия».
Машина еле ползет. Сквозь широкие окна видно, что делается внутри. У столиков еще сидят редкие посетители, но лиц, которые нас интересуют, между ними нет.
— Жми в Симеоново! И побыстрей!
Это последний возможный адрес. Если Марина нет и там, придется принимать экстренные меры для его розыска.
Машина с ревом несется по шоссе через лес. Мощные фары высвечивают стволы и кроны деревьев. Через несколько минут приближаемся к вишнево—яблоневому саду, и я показываю шоферу, где остановиться. В домике темно, и сам он едва виднеется за деревьями. К счастью, ярко светит луна, и мы идем, не боясь вывихнуть ноги.
— Филип обычно оставляет ключ вон под тем бревном, — говорит Дора.
Но там нет никакого ключа. Пользуясь услугами одного «приспособления», входим в дом и включаем свет. Комната в том же виде, какой я ее запомнил, с живописными шедеврами на стенах и мольбертом в углу. Никакого напоминания о братьях. Кухня и кладовая тоже пусты.
— Да, — говорю я. — Нужно осмотреть внимательно весь дом. Здесь есть подвал, чердак?
— Не знаю, — шепчет побелевшими губами Дора.
— Давай, Кольо, осмотри там, — говорю я шоферу, — а я займусь комнатой.
Осмотр длится не более двух минут: отодвигаю кушетку и обнаруживаю в полу квадратную крышку. Поднимаю ее, направляю вниз луч фонаря. Небольшой зацементированный погреб. Луч света выхватывает из темноты согнутое пополам и аккуратно «перевязанное» человеческое тело. Это Марин…
Зову Кольо, общими усилиями мы извлекаем «узел» на поверхность и приступаем к его распаковке. Когда выдергиваем изо рта кляп, Марин жадно восстанавливает запасы воздуха в легких и лишь после этого произносит:
— Еще немного, и я бы задохся.
— Кто это сделал?
— Филип.
— Как это случилось?
— В восьмом часу иду домой и вижу его в «БМВ». «Быстро, — говорит он, — случилось что—то ужасное». «Что именно?» — спрашиваю. «Дора отравилась». «Как, когда?» «Садись, — говорит, — по дороге все объясню». Сажусь, конечно, по дороге он мне бессвязно рассказывает, что приехал в Симеоново, ключа на месте не оказалось. Дверь была открыта, а в комнате лежала Дора. Шесть пустых тюбиков валялись рядом. Хорошо, что поблизости живет врач. Филип нашел его, и тот принял необходимые меры. «Теперь, — говорит Филип, — опасность миновала».
