Чтение газет занимает, у меня целый день.
Подобным образом проходит и следующий день. Я не вылезаю из кресла. Никаких событий, по крайней мере в моем круге. Зато хватает новостей, происходящих вне его. Еще две эмигрантские передачи с намеками на политическое убийство. В нашей печати тоже появляется краткое сообщение о том, что по делу Асенова ведется следствие, и это заставляет меня вновь обратиться к прессе.
За газетной строкой стоят люди, я в этом еще раз убеждаюсь, когда в моем кабинете появляются журналисты. Отсылаю их в соответствующие инстанции и только собираюсь набрать нужный мне номер, как приходит лейтенант и сообщает, что какая—то молодая женщина очень хочет меня видеть, но не желает назвать свое имя.
«Дора… Наконец—то», — думаю я и велю ее пропустить.
Однако осечка! Женщина, которая входит в кабинет, не имеет с Дорой ничего общего.
— От меня не отвертитесь! — угрожающе заявляет она, приближаясь к моему столу. — Я из газеты! — Она сообщает место своей работы. — Общественность имеет право знать правду, товарищ подполковник!
Откуда она знает, что меня повысили на одну звездочку?
— Если речь идет об общественности, это совсем другое дело, — поднимаю я обе руки. — Однако на данном этапе еще далеко не все ясно.
— В этих вещах я разбираюсь! Я хочу задать вам несколько самых скромных вопросов.
— Если скромных, то прошу.
— Кто, по—вашему, убийца?
— Тот, кто совершил это убийство.
— Вы не шутите!
— А я и не шучу. Говорю вам чистую правду.
— С какой целью совершено убийство?
— Чтобы помешать Асенову жить.
Она начинает было записывать, но останавливается на середине фразы.
— Скажите хотя бы, каким методом следствия вы пользуетесь.
— Простейшим: хожу от человека к человеку и задаю вопросы.
— От вас ничего не добьешься! А наша общественность имеет право знать правду.
— Узнает, не волнуйтесь.
— А что делать мне? Где добыть интересную информацию?
— Вы думаете, мне не нужна интересная информация?
Только уходит бойкая дама, как звонит телефон. Предчувствие меня не обмануло. Привет от Доры. Хотя и косвенный: только что видели ее на Орловом мосту вместе с Филипом. Нужно поговорить с Дорой с глазу на глаз и сегодня же.
В дверях опять появляется лейтенант.
— В проходной ждет Влаев.
— Пусть войдет.
Человек—бицепс входит как в воду опущенный. Я лишь приподнимаю голову и смотрю на него вопросительно. Влаев тяжело опускается на стул.
Он явно не знает, как начать, хотя, наверное, досконально все обдумал. Наверное, кто—то ему посоветовал разыграть роль раскаявшегося грешника., Грешник — да, но не верится, что раскаявшийся.
