Теперь мы знаем, почему герой и героиня в нашем полемическом фильме должны быть личностями серьезными, абстрактными, собирательными и символическими. Что же касается враждебных сил, то для них это совершенно не обязательно. Характеры тех, кто на нашей стороне, упрощены до предела, и это сделано для того, чтобы не мешать восприятию сложности сил, которые работают на войну и не дают ей исчезнуть из жизни человечества. Вот почему мы не поддались соблазну сделать нашего героя «трогательным», наградив его, например, смешной походкой или нежной привязанностью к прелестной и наивной героине. Однако враждебные силы, очевидно, будут играть на слабости и сложности человеческой натуры, на всяких ошибках и отклонениях. Мы считаем, что война не простая штука, а хаос, авгиевы конюшни, которые следует очистить. Следовательно, остальные действующие лица нашего фильма могут быть самыми разнообразными и характерными фигурами, в каждой из них сочетается и хорошее и плохое, у каждой, так сказать, есть душа, которую надо спасти.
И все-таки у всех у них есть что-то общее, что связывает их друг с другом. Это не просто бесцельная смесь непохожих друг на друга людей. Война отвечает их наклонностям. В них заложена воинственность — она порождается страхом, подозрительностью, отстаиванием своих притязаний, стадным чувством, ненавистью ко всему иностранному, драчливостью и более тонкими соображениями. Война возможна не потому, что в этих людях просто проявляется подлая порода. Чувства братства, верности, любви к ближнему и страха за других, а то и несдержанность могут сыграть свою роль и толкнуть их на кровавый путь. Мы должны показать их хорошие и дурные склонности, должны показать их во всех человеческих проявлениях, чтобы зрители могли узнать себя и во вражеском лагере. Но, показав этих людей во всей сложности, мы придем к утверждению, что именно дурные склонности вдохновляют непохожих друг на друга врагов. С человеком-созидателем вступает в борьбу человеконенавистник, стоящий на более низкой ступени развития, ограниченный и злобный.
Предположим, что мы взяли страничку из книги средневекового моралиста, который смело отходит от догм христианского богословия и ставит под сомнение существование дьявола. Предположим, что мы сделали противника нашего героя демоном соперничества и слепящей ненависти, который сеет плевелы, заглушая полезную растительность. Что это будет за человек? Мне думается, что он будет совершенно не похож на беспокойного дьявола Мефистофеля, который играл такую большую роль в моральной символике девятнадцатого столетия. Он будет человеком прямым, скорее напористым, чем коварным.
