Живой образный бандитский сленг, язык свободных людей, на котором в жизни никто никогда не станет разговаривать…
Крутые, скорые на расправу гангстеры…
А, главное, грубоватые, но бескорыстные и преданные Закону полицейские. Я отлично их представлял, ведь это были мы — Рембо, я, Пашка Вагин, Бирк, наши бывшие коллеги — менты, снова отчаянные, юные, полные надежд; забывшие про синяки и ушибы, полученные на службе; верящие, что все лучшее еще впереди и обязательно сбудется.
Выше звезд, круче крутых яиц!..
В Тель-Авиве стояла мягкая средиземноморская зима, мало чем отличавшаяся от нашего бабьего лета, и одежды людей в аэропорту имени Бен Гуриона отличались существенным разнообразием — от выпущенных из брюк навыпуск теплых рубашек и сандалий на босу ногу до тяжелых курток и высоких дамских сапог.
В глаза сразу бросилось еще большее, чем обычно, количество легко узнаваемых по виткам радиотелефона за ухом секьюрити из охраны аэропорта, в форменных, с короткими рукавами куртках, облегчающих стрельбу и силовой захват, а еще множество вооруженных солдат — одиночек и группами, — с автоматами, карабинами и тяжелыми объемистыми сумками. У себя в России, в Москве, я уже отвык от вида людей на улице при оружии…
До Иерусалима я добрался на такси.
На этот раз израильская столица показалась мне малоприветливой, настороженной.
Был разгар арабской интифады, улицы выглядели менее людными, прохожие спешили больше обычного. Школьники легко было узнать по картонным коробкам с противогазами. Шла война…
Однако, как и прежде, когда я здесь жил, по узкой главной артерии улице Короля Георга Четвертого, с трудом разъезжаясь, катили комфортабельные, на два просторных салона, автобусы компании "Эгед"…
Остановка у центрального супермаркета "Машбир" была полна людей.
Профессиональные нищие все так же трясли перед прохожими свои пластмассовые стаканчики с мелочью…
Мне не очень-то везло сегодня…
На Гилель, 6, в Центре, в офисе адвоката, меня ждало короткое послание.
Леа сообщала, что по срочному вызову уехала в следственную тюрьму, на "Русское Подворье" и пока не знает, сможет ли возвратиться до конца рабочего дня. В связи с этим мне приносились вежливые извинения.
Следственный изолятор находился недалеко от офиса. Словечко "руси" в названии изолятора не было случайным. Тюрьма размещалась в бывших хозяйственных постройках, примыкавших к зданию православного собора св. Троицы, принадлежащих Русской Миссии в Палестине. Я мог поехать к тюрьме, прежде мне уже приходилось встречать Леа у выхода…
