Словно за толстым гнутым стеклом, показалось село. Отец Василий объявил привал.
— Дети, простите меня, — обратился он к лежащей на обочине пастве. — Простите за то, что я вам скажу сейчас. Я скажу, а вы поступайте, как подскажет совесть. Вот мы приближаемся к родному селу. Я знаю, вам трудно, но ведь на то мы и трудники. Для чего мы ходили с вами в крестный ход? Мы просили дождя. Потому что знаем, что, если не будет дождя, погибнет урожай и у нас не будет хлеба, погибнет всё, на чём зиждется наше материальное благосостояние. Вот об этом своём благосостоянии мы и шли просить. Мы шли просить за себя. А как надо было? Надо было всё делать ради Бога. Вы спросите, а зачем Ему нужно, чтобы вот так мы изнуряли себя? Ему это не нужно. Но Он видит нас, видит, что мы ради Него, а не ради себя готовы претерпеть, и Он, конечно, состраждет нам. То есть мы о Нём страдаем, а Он — о нас. Простите, и сказать толком не умею. В общем, не дождя нам надо было просить, а чтобы Он не оставлял нас. И тогда мы увидим, что Он среди нас, вот здесь идёт вместе с нами. А когда с нам Бог — кто против нас? Давайте войдём в село как победители.
10
Они входили в село как победители. Это было израненное, измученное, истрёпанное, но устоявшее войско. Они и сами не понимали, в чём и кого победили, но дух победы сам собой разносился по округе. Их встречало почти всё село. Выносили воды, благодарили, ребятня вылезла из «газели» и неслась впереди, славя возвращение.
Когда отец Василий служил в церкви повечерие, многие люди лежали на полу. В конце он напомнил, что завтра Литургия, потом он ещё минут двадцать благословлял людей и каждому говорил: «Благодарим Тебя, Христе Боже наш».
Домой его вела матушка. Хорошо хоть дом сразу за церковной оградкой, а дальше — кладбище. Добредя до дома, отец Василий сел у крылечка и так просидел в оцепенении, пока матушка не окликнула его. Она стянула с него ботинки, а отцу Василию казалось, что у него отдирают часть тела. Потом принесла тазик с тёплой водой и поставила туда батюшкины ноги. Он слабым кивком поблагодарил.
Матушка не знала, как ещё услужить супругу, но чувствовала, что всё человеческое, что она приготовила — ужин, баня — для него не имеют никакого значения. «На всё воля Божия», — решила она и не стала тормошить отца Василия, вернулась в дом и стала читать вечернее правило.
Отец Василий не понимал своего состояния: хорошо ему или плохо? Скорее всего, ему было всё равно.
