Суд с учётом состояния подозреваемой Дарьи Сергеевны Мишиной вынес постановление об избрании в отношении неё мерой пресечения: подписку о невыезде. Все процессуально-следственные действия в отношении подозреваемой были приостановлены до её излечения.
— Девчонку переведем в ведомственную больницу МВД для повторного обследования, там её мигом признают здоровой, меру пресечения изменим, — встретивший меня на выходе из здания суда майор Одинцов криво улыбнулся, небрежным жестом предложил пройтись по улице и когда мы пошли, обходя поставленные впритык машины, негромко доверительно продолжил начатый разговор:
— Найти других свидетелей наркоманов, это вообще не проблема. Они все на крючке и за дозу кого угодно продадут. Гуманного дурашку дежурного из ИВС уволим, уже служебное расследование ведется. Так что… — сделал он многозначительную паузу и уверенно договорил, — посадим, раз взялись всё равно посадим. И пусть хоть весь Интернет от визга о продажной полиции усрется, нам плевать.
Остановившись, майор по-простецки сплюнул на землю.
— Следователь, — продолжил говорить майор, — это сотрудник из моей группы, что я ему прикажу то и сделает. Есть у меня такой. Разведенный, семья в другом городе, к нам переводом пришел. Решительный паренек, пробы ставить негде. Такой никого не пожалеет. Эту девку он мигом скрутит, сама во всём признается. Да и не в этой девчонке дело.
— А в чём? — отрывисто спросил я.
— В тебё, — чуть усмехнулся майор, — в тебе «светоч» ты наш. И не говори, что ты не догадываешься, что эту девку не просто так взяли. Это твой поводок. Ты же у нас весь такой ответственный, а папаше девчонки ты кое-чем обязан. Отдашь снайпера, дело по наркотикам сразу прекратим. Думай.
— Вы всем управлением его найти не можете, — говоря я пристально разглядывал его худое морщинистое лицо, кожа на нем серого оттенка крупнопористая и дряблая, — Я то как его один найду?
— Не знаю, — глумливо подмигнул он, — это же тебя зовут Обмани смерть. Вот и действуй.
— Семен, — тихо спросил я майора, — а ты не боишься? — и чуть повысил голос, — Сам не боишься пулю получить? Узнать где ты живешь, где бываешь, кто тебе дорог, по нашим временам не проблема. А если с тобой так же, а?
— Боюсь, — не глядя в мою сторону, уныло признался он, — только другого я намного сильнее страшусь. Тебе скажу, чтобы ты знал, что я до конца пойду. Меня тоже подловили. Было одно дело, забили у нас одного мужичка на допросе. В запале чуток не рассчитали, помер он, все бы ничего, можно списать эту смерть… типа приступ сердечный или еще чего, но… в общем детали тебе знать не обязательно, но мне и другим кто со мной тогда был, поставили условие, или мы найдем снайпера, или делу об убийстве дадут ход. И руки развязали, делайте что хотите, только найдите. Бежать некуда, но если кто сбежит, остальные за него ответят, вот мы и присматриваем друг за другом. А провести остаток жизни на зоне я не хочу, это та же смерть только медленнее и мучительнее, чем от пули.
