В фойе гостиницы за стойкой никого не было. Питер взял ключ от номера Нэнси и повел ее наверх.
Глядя, как он поворачивает ключ в замочной скважине, Нэнси поймала себя на мысли, что ей кажется, будто это происходит не с ней, а с кем-то другим, а она лишь сторонний наблюдатель.
Войдя в темную комнату, обессиленная Нэнси прислонилась спиной к двери. Питер остановился рядом, и ночь окутала их своим мраком и тишиной.
— Ты уверена? — с плохо скрытым волнением спросил он.
— Нет. Я вообще ни в чем не уверена. — Она не видела выражения его лица, и это помогало ей быть более раскованной. — Последний раз я занималась любовью с Филипом.
В комнату заглянула луна, и Питер отчетливо увидел глаза Нэнси, казавшиеся огромными на побелевшем лице.
— Я не хочу причинять тебе боль, — прошептал он.
— Я знаю… — Нэнси закрыла глаза.
Филипп, очевидно, тоже не хотел обижать ее.
Она даже поверила ему, когда он сказал, что все еще любит ее. Но иногда одной любви недостаточно для полного счастья.
— Если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду.
— Не уходи.
Нэнси открыла глаза. Она хотела, чтобы этот мужчина остался, прогнал ее одиночество и заполнил пустоту, образовавшуюся в ее душе.
Питер провел кончиками пальцев по ее щеке. Это было похоже на легкое дуновение ветерка, но сердце Нэнси так заколотилось, что, казалось, сейчас разорвется от переполнявшей его радости.
Нэнси встретила его поцелуй с горьковато-сладкой страстью. Глубоко в душе молодая женщина знала, что отношения с Питером не имеют перспективы, но ей отчаянно нужна была эта близость, она нестерпимо нуждалась в его нежности. Зачем думать о том, что будет завтра? Надо жить сегодня, наслаждаться его нежными ласками, ощущать его недюжинную мужскую силу, чувствовать его горячие губы на своих губах.
Питер начал не спеша раздевать Нэнси и, когда на ней ничего не осталось, подхватил ее на руки и понес к кровати.
— Какая ты красивая, — прошептал он.
Нэнси тихо рассмеялась.
— Если хочешь знать, я тоже восхищалась твоей фигурой.
— Да? — Он довольно усмехнулся и с ленивым сладострастием поцеловал ее в губы. — Я думал, что это прерогатива мужчины.
