— Об этом не беспокойся. — Сах весело прищурился какому-то воспоминанию и затянул последний узелок энергетического плетения. — Я в отвлечении внимания от неудобных вопросов за годы учебы так на магистрах натренировался, что никакие герцоги мне не страшны. А с сотворенными заклинаниями тем более. После случаев с мокряной и оборотнем я буду последним дураком, если не подготовлюсь к неожиданностям заранее.
— Тише. Вот они.
Из-за поворота узкой лесной дороги показалась шестерка всадников передового разъезда. Горячие скакуны, покрытые алыми попонами, гарцевали, направляемые твердой рукой герцогских гвардейцев. Закованные в великолепную броню воины приостановились, заметив чужаков, и двое из них подскакали к Дерриху. Старший окинул друзей таким взглядом, что дракон мгновенно почувствовал себя нерадивым новобранцем и небрежно коснулся рукой шлема.
— Приветствую вас, сэр. Я десятник гвардии герцога Тессира, Киррон Лешт. Назовитесь.
— Приветствую, десятник. — Деррих не очень хорошо разбирался в человеческих межвоинских отношениях, но решил, что его положение все-таки выше, поэтому ограничился вежливым кивком. — Я граф Тарвет Киартский. Герцог должен был предупредить вас обо мне.
— Верно. — Десятник склонил голову к плечу, видимо сравнивая тот герб, что видел перед собой, с выданным герцогом описанием, и, не найдя расхождений, кивнул второму. — Айстин вас проводит.
Деррих тронул коня и вслед за провожатым двинулся навстречу «дядюшке». Пристроившийся чуть сзади Сах многозначительно шевельнул пальцами, показывая, что заклинание, в случае чего, готово. «Да уж. Посмотрим, помогут ли герцогу его гвардейцы против таких сумасшедших, как мы», — заключил дракон. Что именно наколдовал незнакомый с боевой магией Сах, Деррих предпочитал не думать. Все равно ведь не угадает. Боевые маги, наверняка сопровождающие герцога, и те, что охраняют замок, не угадают тем более.
Дядюшка, седовласый обладатель теплой улыбки и колючих серых глаз, обнаружился за поворотом, во главе колонны подтянутых воинов в великолепных доспехах, восседающих на лошадях, которым бы иной придворный обзавидовался. Выражением лица почтенный вельможа так живо напоминал старейшину клана, что Деррих помимо воли поежился и в то же время почувствовал себя, как дома. На что способны такие вот старшие родственнички ради заботы о молодом поколении и из абсолютно благих побуждений, он знал хорошо. Долго страдал под «гнетом и тиранией», пока не нашел себе пещеру подальше от владений клана и не съехал, а теперь неожиданно понял, что соскучился.
