Дом невесты был отстроен по варяжскому образцу. Он был из бревен, прямоугольной формы, длинные стены его были обращены к югу и северу. В дом вели два главных входа: один с восточной стороны и назывался женскими дверями, в него входили только женщины; западный предназначался для мужчин и гостей.
Внутри дома также была своя планировка. Вдоль длинных стен шли широкие лавки, на которых можно было не только сидеть, но и спать. Лавка с южной стороны предназначалась для хозяев, посреди нее находилось высокое кресло, в него сел хозяин, ярл Сигурд. На лавку с северной стороны усадили гостей. Посредине ее тоже было сооружено высокое кресло, в него пригласили Игоря. Между лавками тянулся стол, к моменту приезда гостей он был пуст и тщательно вымыт.
Стены комнаты были обвешаны дорогими тканями пестрых цветов с вышитыми или вытканными картинками, убраны красивыми щитами, шлемами, панцирями. Наверно, тоже собрано с пол-Европы…
После взаимных приветствий Игорь, согласно варяжским обычаям, обратился к Сигурду с просьбой выдать за него свою дочь Хельгу. Сигурд в цветистых словах ответил согласием и приказал ввести невесту. В женских дверях началось движение, одни входили, другие выходили, но невесты своей Игорь так и не увидал. Он недоуменно обернулся к Сигурду. Тот улыбнулся и спросил:
– Ну, как тебе моя дочь, княжич Ингвар?
– Я не вижу ее, – ответил он озабоченно.
– Да вот же она стоит, прямо перед тобой.
Действительно, впереди всех девушек стояла девочка лет двенадцати в белом платье, расшитом серебром и золотом, с золотыми пуговицами сверху донизу, и опоясанная золотым поясом. Волосы ее были распущены, как у всякой варяжской девушки. Игорь заметил ее раньше, но почему-то посчитал или богатой родственницей, или сестрой невесты, но только не невестой: уж слишком она была молода, хрупка и тщедушна. Он растерянно огляделся вокруг, ища поддержки и сочувствия у присутствующих, и хотел уже произнести слова негодования («негоже, добрые люди, отдавать зрелому мужчине в жены девочку-недоросточку!»), но вовремя спохватился, неловко вскочил с кресла, сделал несколько поспешных шагов в сторону Ольги, но потом остановился, вспомнив, что до свадьбы не должен прикасаться к своей невесте, и вернулся на место. Произнес сдавленным голосом заученную фразу:
– Я восхищен красотой и обаянием своей невесты.
К Ольге подошли девушки, под руки отвели к лавке со стороны женского входа и усадили среди женщин.
