– Что встали, разворачивайся в круг! – выскочив на пригорок теперь уже справа от дороги, за спины своих солдат, закрутил мечом над головой какой-то коротышка.
Командир нашёлся. Не успели его подчинённые прийти в движение, как новоявленный главнокомандующий рухнул лицом вниз со стрелой в спине. Сообщая тем самым мятежникам, что и там засел противник.
В это время за нашей спиной уже вовсю разворачивались драдмарцы.
– Придурки, бросайте оружие! Вы окружены! – заорал Хорх.
Словно в подтверждение его слов, слева послышался топот. Несколько десятков табиров разворачивались в конную… то есть тачпанную, лаву. Позади вражеского отряда на дороге тоже показались кочевники. Путь к отступлению был отрезан.
– Шдаёмся! – выкрикнул, шагнув из толпы, длинноусый толстяк, первым бросив на землю вринн.
В нём тоже было что-то узнаваемое, но моя память напрасно пыталась зацепиться за черты полного лица. Не в том я была состоянии. Окружающий мир поплыл перед глазами, и моё сознание вновь провалилось в кромешную черноту беспамятства.
Очнулась я только на третий день. Проклятье! Ну почему из всех возможных мне досталось именно это злосчастное тело. Спонтанное самобичевание едва не кончилось истерикой. А может, это была именно она, слёзы-то лились в три ручья.
И всё из-за поруганной челюсти, которая мне совершенно отказалась повиноваться. Жевать невозможно, вместо речи – невнятное мычание. Сперва попыталась эту напасть проигнорировать. Я ж точно помню, что физическое тело в драке не пострадало. Попробовала разделать мясо мелкими кусочками и, превозмогая боль, прожевать. От этих титанических усилий виски заломило так, что я чуть не грохнулась в обморок. И вообще, ощущение было такое, будто подбородок мне вбили в затылок.
Наверное, мой вид был ужасен. Лечить трясущуюся и хнычущую правительницу сбежался весь медперсонал замка: Тот, Эна, Эйва. По-моему промелькнули Фэра с Гэвой и ещё кто-то из женщин. Ничего нельзя было разобрать. Глаза были полны слёз, а виски и за ушами ломило так, будто череп вот-вот расколется.
Постепенно боль схлынула. Я, наконец, отцепила судорожно стискивающие голову ладони и вытерла кое-как слёзы, размазав их по щекам. Краски и звуки окружающего мира вернулись на место, туда, где им полагалось быть.
Как оказалось, врачебный консилиум был в самом разгаре. Тот, как всегда, сцепился с Эной. Страсти всё более и более накалялись. Остальные присутствующие готовились разнимать спорящих, когда диспут дойдёт до наивысшей точки кипения и плавно трансформируется в рукопашную. Одна только Эйва не принимала участия в общей забаве, с задумчивым видом стоя в стороне от происходящего.
