— Меня зовут Олиенн Вайрин Эсминн, нэдина форпоста У-Серебряной-реки. Со мной ещё одна девушка — Сона.
— Стало быть, вы дочь нэда Арида? Только нет теперь вашего форпоста. Сожгли.
— Не может быть! — воскликнула за моей спиной Сона.
Может, очень даже может.
— А вы, нэдина, вроде как и не удивлены?
Зато ты удивился.
— А зачем он им, на доски для шигов?
— Славно вы их подпалили. Только как?
— Каралар. Это такой большой арбалет, — пояснила я.
— Я знаю, что это за хреновина, — хмыкнули из темноты.
— Так вы стражники?
— В некотором роде.
— Мы свободные люди! — звонким голосом заявил второй.
М-да. Как там в фильме «Свадьба в Малиновке»: «Мы за свободную личность!» «Значит — будут грабить» — верно поняла Трындычиха.
Кого им тут грабить — брэцов и каламов?
Разберёмся.
— Ты, свободный! — крикнула я тому, что помоложе, — лук то опусти, а то стрельнёшь со страху!
А не хрен в меня целиться — не в тире.
— Было б кого бояться, — буркнул тот, но лук опустил.
— Вот что, красны-девицы, идите-ка вы вперёд по тропке. Так и выйдете к нашему лагерю.
— А вы? Нам одним страшно! — стуча зубами, выкрикнула Сона.
— Мы за вами пойдём. И не трясись так. Нэдина вон твоя ни капли не боится.
У-гу, не боится. Мне что, отчётливей дрожать? Сразу видно — эти двое не в ладах с законом. А тут их целый лагерь.
Делать нечего, мы пошли по тропке куда сказано. Куда ж было деваться? Наши сопровождающие неотлучно крались следом. А, может, и не крались, а всегда так тихо ходят.
Не помню, где слышал: «Лес, он шума не любит».
Шли мы довольно долго. Такое было впечатление, что ходим кругами.
Партизаны тоже петли нарезали, выводя немцев к засадам.
Вот и нас кто-то окликнул хриплым голосом.
— Кто идёт?
— Эти девчонки с нами, — отозвался наш старший провожатый.
— А это ты, Марг. Что узнал?
— Не при них.
К тому времени, как мы дотащились до лагеря, я уже стоптала ноги по колено. Чьё это пристанище, кто ту поселился, меня ничто не волновало. Да хоть демоны бездны. В голове было только: «Спать, спать, спать». Ещё немного, и на ходу бы уснула.
Нам с Соной отвели на двоих маленькую палатку.
Палатка — это сильно сказано. Просто — матерчатый навес «домиком». На земле — охапки веток.
Рыжая помогла мне раздеться. Сама бы точно не смогла, как стояла, так и упала бы.
— Ой, нэда, у вас кровь, — разглядела она ранки в слабом свете костра.
— Где? — ну на левой руке понятно — от пиявки. А ещё?
— На руке и на шее, — девушка показала, где именно с левой стороны.
