Итак, приходит мех домой и лезет в шкаф, а там солдат, что давит в себе фаната, и фанат не хочет давиться. Так, если добавить к этому раздвоение личности и нарциссизм, и скажем, фанат превозмогает солдата, но превозможет ли он робота, если он фанат роботов... Черт... хороши пилюльки... но, наверное, это все же был не "тайленол"...
Прошло некоторое неопределенное количество времени, в ходе которого Дэнзел убеждал себя в том, что у него нет времени на игры по сотовому, а шум сверху становился все громче, и наконец, ну совсем оглушительным, охватывая его со всех сторон. Все завертелось, его принялось бить о стены, больно, невзирая на матрас, а затем после мощного, костедробящего удара все затихло, и тут же дверцы зловредно пооткрывались все сами.
О, свежий воздух, что ниспослан с небес, ну наконец-то. Он вовек станет его восхвалять, будь благословен тот... Блин, не помню тут рядом никаких металлических колонн, и летел он не так чтобы далеко... О, еще одна, крашеная... интересно, зачем они... о господи боже...
Выпучив глаза, сержант Дэнзел уставился вверх, вверх и вверх на мех, возвышающийся над ним. Торопливо повертев головой, он обнаружил, что единственным сколь либо стоящим укрытием является гора обломков поблизости, активно разрываемая другим роботом, с обломками, летящими во все стороны.
Хмм... что же делать, умереть на месте, как полный придурок, умереть на бегу, как полный придурок, съежиться в ужасе, надеясь не умереть, как полный придурок, или просто покончить с собой? Короче говоря, вариант оставался только один, по крайней мере для одурманенного наркотой мозга. Так что хлебнув из фляжки и закинув в рот еще пару пилюль, он удостоверился, что все ему нужное надежно закреплено в упряжи, в который уже раз возблагодарив начальство за пристрастие к солдатам в полной боевой выкладке. После чего подождал следующего крупного куска металла, брошенного в его сторону.
Когда тот рухнул рядом, Дэнзел пулей вылетел из шкафчика, устремившись прямиком к возвышающейся над ним тридцатипятифутовой боевой машине. Толчком оторвавшись от земли, он ухватился за первый же попавшийся выступ, начав долгий процесс подъема. Исключительно два момента сделали это возможным, первое, то что за последнюю неделю ему приходилось карабкаться по шестидесятиметровой лесенке крана по нескольку раз на дню, так что он мог с легкостью внушить себе, что 15 метров меха это сущие мелочи, и второе, он уже принял дозу, и пилюли, наряду с адреналином и пофигизмом, равно как и парой рабочих рукавиц, здорово помогали цепляться.
