— Ну зачем ты это делаешь? — вырвалось у Люси, и она увидела, как сверкнули глаза Джеймса, словно он и сам толком не понимал, откуда в нем это одержимое желание разрушить ее воспоминания о прошлом.
Но он тем не менее ответил:
— Когда ты соглашалась выйти за меня замуж, ты сказала, что забудешь его, что хочешь забыть…
— Неправда! Я бы никогда не смогла забыть Дэвида! Это все равно что сказать: я хочу забыть самое себя. Я пообещала, что с прошлым покончено, — так оно и есть, но Дэвид — это я, по крайней мере, часть меня, так же, как и я — часть его и всегда останусь ею.
— Как брат с сестрой, — процедил Джеймс сквозь зубы. — Да, вы росли вместе, но вам никогда не следовало и мечтать о том, чтобы стать любовниками. И — видит Бог — вы не можете ими быть!
— Я знаю это не хуже тебя! — выпалила Люси. — Мы оба это знаем! Но как я могу забыть его? Что ты мне прикажешь — сделать операцию на мозге, чтобы стереть его из памяти? Или никогда больше не возвращаться сюда? Но здесь моя семья, мой дом, и для меня это была бы слишком большая утрата. Я решилась даже на это, но все изменилось, когда Дэвид попал в аварию. Я не могла не вернуться — это же так очевидно! Я была нужна им, они надеялись, что мне удастся пробитьея к его сознанию. Иначе зачем бы им мне звонить?
— Да, этого я тоже, хоть убей, не пойму. Как они посмели просить тебя приехать? После того зла, какое они тебе причинили! Мне казалось, у них осталось хоть какое-то чувство приличия! Нет, твою тетю — ее я еще могу простить, даже отношусь к ней с большим уважением, и потом он — ее единственный сын, но его отца…
— Замолчи, ты не должен судить его! Одна только тетя Милли имеет на это право…
— А как насчет тебя? Бог мой, Люси, на твоем месте я не испытывал бы к этому человеку ничего, кроме пренебрежения!
Этого Джеймс мог и не говорить — Люси давно догадалась, что муж глубоко презирает Уильяма Грея, да и от дяди это вряд ли укрылось. Джеймс умел дать понять, что думает и чувствует. В суде это качество казалось настоящим даром судьбы — он мог разбить противника в пух и прах, не произнеся почти ни слова, но в жизни…
— Но ты не я, — пробормотала Люси. Оглядываясь назад, она вспомнила, какое испытала потрясение, узнав, что Уильям Грей и так унаследовали бы дом, поскольку Джеймс вовсе на него не притязал. Он получал весьма приличный доход, а его зять — учитель — зарабатывал не в пример меньше, так что Джеймсу это казалось вполне справедливым, особенно принимая во внимание то, что его сестра много заботилась об отце и ухаживала за больной матерью до того, как та умерла.
