Женька упал на землю, скорчился и выпустил пену:
-- Рублю домик... зять выгнал... с ножом на медведя...
Лесники отступились. Приехала милиция в малом составе. Опять были слезы, крики и пена. Милиция в малом составе отступилась -- глухие все-таки места.
-- Не вижу состава сумасшествия,-- сказал я.-- Корчи и пена -- ерунда. Прикинулся перед властями.
-- Бог с ней, с пеной,-- сказал Вадим.-- Но скажи, какой охотник будет рубить избушку в таком месте? А ты видел, как она срублена? Там у него между бревнами такие щели -- кулак можно просунуть.
-- Холод, ветер,-- добавила Алена.-- А он в свитере драном.
-- Не вижу в драном свитере состава сумасшествия,-- сказал я.
На другой день отправились мы с Вадимом на Хрыли.
Веселят меня эти слова -- "отправились на Хрыли". Что-то есть дурацкое в этих самых "Хрылях". А между тем Хрыли -- это глухое лесное озеро, на берегу которого и жил, наверно, когда-то некоторый хрыль. С красной скалы, нависшей над озером, ловили мы на Хрылях черных и горбатых окуней.
-- Приходил твой друг,-- сообщила Алена, когда мы вернулись домой.
-- Какой друг?
-- Сумасшедший. Взял еще хлеба и соли.
-- Кораблик принес?
-- Ничего не принес. Сидел все, ждал тебя на крыльце.
День уже шел под вечер, уже закат распластался над озером. Я взял ружье и пошел глянуть на избушку, которую рубил сумасшедший.
Подходя к лесу, я вдруг заприметил Женьку. Он шел впереди меня шагов за сорок. Как-то получилось, что меня заслонили кусты, когда он оглянулся.
Осмотревшись тревожно, не заметив меня, он вдруг наклонился и спрятал что-то под ольховый куст, закидал пожухшими ветками. Выпрямился, огляделся, опять не заметил меня и ушел по тропе в лес.
Я подождал немного и пошел следом.
Под ольховый куст не заглянув, я вошел в лес и, метров пройдя с полторы сотни, увидел сруб в три венца. Начат был венец четвертый.
Внутри сруба, облокотясь на бревно, стоял Женька в свитере и помпоне.
-- Ну ты и хвощ,-- сказал я с некоторой приветливостью.-- А где ж обещанный кораблик?
-- Да вот же он,-- стал извиняться Женька, достал из-под бревна кораблик с рваными крючками, перепутанными мушками.
Я оглядывал сруб. Меж бревен и вправду были щели, не в кулак, но порою в ребро ладони. Внутри сруба тлел костер, валялись перья рябчика и крылья тетерки. В углу примитивная -- на жердях -- постель из рваных одеял и кусков толя, над нею какая-то полукрыша-полубалаган из тех же кусочков толя на жердях.
-- Закурить бы,-- сказал Женька.
