Иван зашел в административный дом, кивнул девушкам на рецепции и прошел в бильярдный зал. С остервенением погонял шары, безжалостно ударяя их друг о друга, так что немногочисленные присутствующие обратили на него пристальное внимание. Нет, решил он, распускаться нельзя. Кроме Маши у него есть более важное дело, и результат его трудов не должен зависеть от настроения. Как назло, позвонил Николай и поинтересовался его успехами на личном фронте. Иван доложил, что на фронте без перемен, бои идут с сомнительными победами, противник троекратно увеличил свою мощь, а трофей выступил в качестве… в качестве… в таком качестве, что лучше об этом не вспоминать. Друг все понял по голосу Ивана и пожелал ему не зацикливаться на одном, а смотреть на вещи пространственным воображением. Но воображение для Ивана сейчас было не лучшим выходом из положения. Оно рисовало такие мерзопакостные картины, что он задыхался от ярости и скрежетал зубами, пока дошел до входа в свое крыло.
Возле него на снегу топталась Маша.
Иван резко остановился и повернулся, чтобы уйти, но она уже увидела его и окликнула.
– Не желаю ничего слышать, – отмахнулся он.
– Все же я попытаюсь объяснить, – настаивала она.
– Я привык доверять своим глазам, ушам и мозгам.
– Когда ты выслушаешь меня, то поймешь. Это был розыгрыш!
– Розыгрыш?! Розыгрыш! И над кем вы глумились? Надо мной?!
– Над Шкафом!
– С меня достаточно мебели!
– Но ты же его видел!
– Видел, – внезапно согласился Иван. – Он похож на шкаф. Принимается.
– Вот видишь, – обрадовалась Маша.
– Хорошо, – смилостивился он, – давай обговорим то, что я слышал.
– Холодно, – схитрила Маша. – Чаем не напоишь?
– Нет! Я уже готовил для тебя кофе!
– Завтрак? Так ты его сделал сам?!
Иван горделиво выпрямился. Да, он мастерски умеет делать омлет.
– Спасибо тебе, а я проспала.
– Не за что, – мягко ответил Иван, но моментально поправился: – Действительно – не за что. Ты мне ничего не должна. Надеюсь, я тебе тоже.
– Значит, мне придется оправдываться здесь?
Иван чуть не согласился!
Мягкий снег падал на ее ресницы, делая их еще пушистее и нежнее, отчего взгляд казался искренним и довольно убедительным. Музыка, льющаяся из динамиков, навевала романтическое настроение и усиливала близость любимого существа. Коварного существа! Иван почувствовал, что именно сейчас, расстроенный и сокрушенный, он наиболее уязвим и склонен верить всему, что она ему скажет. Только пусть скажет, что это сон и ничего у нее не было ни с Бочкиным, ни с Телегиным, ни с кем-то еще. Сколько их?!
