– Эдуард Бочкин, – громко сказал толстяк, поднимая фужер, – я хочу выпить за твою несостоявшуюся свадьбу, благодаря чему ты с нами здесь.
Блондинка радостно взвизгнула и повисла на шее Эдика так исступленно, что Светлана вскочила.
– Сидеть, – тихо скомандовал ей заслонивший путь к стерве Шкаф.
– Это она, – прошипела Светлана, кивая на блондинку. – И это он!
– Кто?
– Тот, кому надо переломать ноги. Присматривайтесь к нему, мальчики.
– Мы присмотримся, – пообещал Шкаф. – Только ты, кукла, не дергайся.
– Правильно, – вздохнула Светлана, – с мужчинами я должна быть мужественной женщиной. Я смогу все перетерпеть и позже…
Она мстительно прищурилась.
– Женщины – страшная сила, – содрогнулся от ее взгляда Жираф.
– За холостяка Бочкина! С холостякованием тебя, Эдичка! Ничего, Эдуард, все еще у вас будет, – донеслись до них голоса.
– У-у-у, – проскрипела сжатыми зубами Светлана, – подлец и негодяй.
И с новой силой накинулась на еду.
Компания сидела недолго, с ее парнями не общалась, те тоже делали вид, что никого из присутствующих не узнают. Светлана решила, что инструкции передаются по телефону, а деньги перечисляются на пластиковую карточку, которой Шкаф расплачивался. И денег было много, во всяком случае, на их ресторанные излишества хватило и еще осталось. Шкаф предложил с таким же размахом поужинать.
И эта преступная группировка думала, что у них все шито-крыто. Они не знали, с кем связались! Первым встал Шкаф, следом за ним поднялся Жираф, последней бросила на стол салфетку Светлана. Она взяла бокал с водой, нахлобучила шапку с бровями глубже и пошла не прямо, а через столик, за которым свободный от брачных уз Эдик Бочкин строил далеко идущие планы – решал, что ему выбрать: лыжи или коньки. Путал следы! Светлана подошла к наглой девице и вылила ей воду прямо на голову, после чего поставила стакан им на стол и ушла. Девица закричала, Шкаф с Жирафом повернулись, схватили Светлану, пригрозили кулаком Эдику, вскочившему с недоуменным видом, и двинулись к выходу.
– Ну, кукла, ты даешь! – возмутился Шкаф, когда они выбрались на улицу. – Зачем ей прическу испортила?
– Она мне не нравится, – заявила Светлана, не собираясь оправдываться ни перед кем.
– Шкаф, это хорошо, что мы ей нравимся, – натянул свою шапку на глаза Жираф.
– Вся в папашу, – вздохнул Шкаф. – Тот такой же, если кто не понравился, пиши пропало. Вот не пришелся по нраву ему твой, кукла, жених. И все! Он холостяк.
– Ничего не понимаю, – сказала Светлана, оборачиваясь на сверкающие иллюминацией окна ресторана. – Но холостяковать ему недолго!
