Обозленные неудачей фашисты продолжали настойчиво наседать на штурмовик. С бреющего полета сержант Волков хорошо просматривал всю заднюю полусферу, внимательно следил за воздухом.
- Вижу еще пару, командир, - голос стрелка оставался ровным.
Волков ничем не выдал волнения, когда сообщил Титовичу, что их уже преследует шесть вражеских истребителей. Он в сердцах чертыхнулся только чуть позже: у него заело пулемет.
Теперь вся надежда на пилота. И он не подвел. Меняя высоту, на предельной скорости прижимаясь к вершинам деревьев и кидаясь из стороны в сторону, штурмовик уходил от атак вражеских истребителей.
Летчик применял маневр в тот самый момент, когда в нацеленных на "ил" вражеских стволах закипал огонь. Не раньше и не позже. И трассы вспарывали воздух там, где уже не было самолета.
Так повторялось множество раз в этом тяжелом изнурительном бою. И только однажды прицельная очередь зацепила штурмовик. Она прошила масляный бак. Горячая липкая жидкость хлынула в кабину.
- Плохо, командир? - опять же удивительно спокойно спросил сержант Волков.
- Течет маленько, - также спокойно ответил Титович.
Они летели над своей территорией. Вражеские истребители, напоровшись на меткий огонь наших зенитчиков, наконец отстали. Но положение экипажа оставалось сложным. Давление масла падало на глазах и приближалось к нулевой отметке, а температура быстро росла. Двигатель мог сдать в любую секунду.
Но он выдержал, не сдал. А точнее, двигатель остановился, когда машина уже коснулась колесами аэродрома. И опять разговор: "везучий Титович, двигатель мог ведь отказать и минутой раньше".
А Титович выбрался из кабины весь залитый маслом. Техник с готовностью подал ему чистую тряпку. Тщательно вытерев лицо, Владимир устало пошутил:
- Как, гожусь теперь в женихи?
Техник посмотрел, не осталось ли где пятен, и вдруг почему-то полез в карман.
- Вот, гляньте-ка на себя, командир, - протянул он видавший виды осколок зеркала.
"Мудрит что-то парень", - подумал Титович, но зеркало взял. Сначала увидел в нем одни большущие глаза. Отвел подальше, повернул голову и тут все понял: на виски будто иней сел.
Ему тогда не было еще и двадцати трех.
Поиск
Все это Титович рассказал для того, чтобы объяснить, почему все-таки именно его выбрал командир полка для разведки фашистского аэродрома, прозванного "драконовой трубой".
Вылет на поиск "трубы" был намечен ближе к вечеру.
Старший лейтенант Титович приковал к себе всеобщее внимание. Сначала его напутствовал сам командир полка. Развернув карту, подполковник Кузнецов обвел карандашом район южнее Печор:
