Фет всегда тяготел к темам, одобряемым теоретиками «чистого искусства». Когда наступили годы резкого размежевания писателей, он безоговорочно встал под знамена этого направления и ополчился на его врагов не только в программных стихотворениях, но и в статьях («О стихотворениях Ф. Тютчева» — 1859 г., «По поводу статуи г. Иванова» — 1866 г.). Эти статьи характерны воинствующим эстетизмом, агрессивной борьбой со взглядами революционной демократии «Художнику дорога только одна сторона предметов их красота»; единственная задача искусства — «передать во всей полноте и чистоте» образ, «в минуту восторга» возникающий перед художником, «другой цели у искусства быть не может»; «произведение, имеющее какую бы то ни было дидактическую тенденцию», — это «дрянь», и т. п.
Такие взгляды на искусство были тесно связаны с определенной социально-политической ориентацией. Налет студенческого либерализма давно уже выветрился у Фета. В первые годы офицерства он еще, по позднейшему признанию, был «полон романтизмом Жорж Занд», характерным для свободолюбивых настроений передовой молодежи 40-х годов. Описывая свой роман с Марией Лазич (в мемуарах он называет ее Еленой Лариной), Фет указыает «Главным полем сближения послужила нам Жорж Занд». Но чем больше он ассимилировался в среде провинциальных офицеров и помещиков, тем более усваивал реакционные взгляды. Однако до середины 50-х годов социально-политические вопросы вообще мало интересовали Фета. Обострение идейной борьбы вынуждает его более четко определить свои взгляды и симпатии.
Если в 50-е годы Фет печатался преимущественно в «Современнике», — в 60-е годы дальнейшее сотрудничество в этом журнале делается для него невозможным. «Современник» с середины 50-х годов постепенно все более становится выразителем взглядов революционной демократии, органом Чернышевского и Добролюбова. В течение нескольких лет в «Современнике» печатаются и писатели, воспитанные дворянской культурой, — в отделе словесности, и демократические писатели — в отделе критики, так что стихи Фета выходят под одной обложкой со статьями Чернышевского и Добролюбова. Но к 60-м годам такое соединение становится невозможным. Круг сотрудников «Современника» резко изменяется. В 60-е годы в «Современнике» уже больше не печатаются ни Толстой, ни Тургенев, ни Гончаров, ни Анненков, ни Боткин, ни Майков, ни Фет.
Фет был отлучен от «Современника» в 1859 г.
Ни Чернышевский, ни Добролюбов никогда не отрицали поэтического таланта Фета. Особенно высоко ставил его Чернышевский. В рецензии 1856 г. он упоминает о «высоком понятии о таланте г. Фета, которое имеют все люди с изящным вкусом. Произведение, делающее честь г. Фету, должно быть превосходно», — пишет он. В следующем, 1857 г., отмечая неудачность поэмы Фета «Две липки», Чернышевский пишет «…поэмы в подобном роде кажутся нам чуждыми собственной сфере его прекрасного лирического таланта. Быть Фетом гораздо лучше, нежели быть подражателем Пушкина или Лермонтова». А в черновике написанного в Петропавловской крепости в 1863 г. романа «Повести в повести» он даже поставил Фета по таланту на второе место среди современных русских поэтов, — видимо, сразу после Некрасова. Он пишет «Могу сказать мое мнение г. Фет — не Гете, даже не Лермонтов; но, после одного из нынешних наших поэтов, он даровитейший из нынешних наших лирических поэтов. У него много пьес, очень милых. Кто не любит его, тот не имеет поэтического чувства».
